И все же были ночи, когда меня начинало одолевать отчаяние. В такие ночи я брал свою клюшку и тайком выходил за дом на газон.
Когда Кэти исполнилось полгода, в жене моей вдруг опять проснулась неутолимая жажда плотских удовольствий. Представьте, каково было мое удивление. Если прежде у нас не находилось времени на секс, то теперь мы утоляли страсть каждую ночь. Я был так рад, что даже не задумался, чем вызвана такая перемена. Я не всегда пользовался презервативами, хотя жена почему-то перестала принимать противозачаточные. Через две недели ее опять стала мучить тошнота. Тест на беременность дал положительный результат. В тот самый вечер моя жена повернулась ко мне и, виновато улыбаясь, сказала:
— Боюсь, я вынуждена попросить тебя, чтоб ты убрал руку из моих трусиков.
Сценарий повторился. Мы воспроизвели его с точностью до малейших деталей.
Родилась Мэй, наша вторая дочурка. Она — восхитительная, красивая, умная девочка. Однако это рассказ не о достоинствах Мэй. Это — история, в которой важную роль играет гольф.
Мэй тоже оказалась беспокойным ребенком, к более-менее человеческому режиму она привыкла лишь тогда, когда ей исполнилось полгода. На радостях я записался в члены местного гольф-клуба. Эта идея не выходила у меня из головы с тех самых пор, как я блестяще сыграл партию со своим тестем. Хоть я и приобрел набор клюшек, в предыдущие два года мне удавалось играть в гольф только на газоне за нашим домом. Теперь все должно было измениться. Мы с женой решили, что я могу быть свободен от домашних обязанностей в первую половину дня по субботам, а она, в свою очередь, будет посещать тренажерный зал по воскресеньям.
В ту субботу в семь часов утра я уже был на поле для гольфа, и первый же мой удар показал, что я не разучился бить по мячу. Однако эти мои субботы продлились недолго. Спустя две недели нам пришлось пойти на крестины племянника моей жены. Потом был день рождения у ее племянницы (ей исполнился годик), следом отмечали сорокалетие ее сестры Колетты. Вскоре после этого (в апреле) мы получили приглашение на пикник, и моя жена из вежливости не смогла его отклонить. Мы проехали семьдесят миль, чтобы посидеть на природе под проливным дождем. В общем, субботы не очень подходили для посещения гольф-клуба. Зато моя жена с успехом продолжала ходить в тренажерный зал по воскресеньям.
И вот сквозь серое небо проглянул луч солнца. Казалось бы. Однажды моя жена вышла из душа и услужливо сбросила с себя полотенце.
— Нет, оставь это, дорогой, — сказала она, видя, что я разрываю упаковку презерватива.
— Как это оставь?
Она хотела третьего ребенка, на этот раз, если получится, мальчика. Я демонстративно натянул на себя презерватив.
— Значит, ты, — сказала жена за завтраком, когда мы спокойно обсуждали этот вопрос, — категорически против еще одного ребенка и не передумаешь?
— Да, — подтвердил я, кормя Кэти йогуртом. — Категорически! Вполне достаточно двоих.
— И позже ты не изменишь своего решения и не начнешь просить, чтобы я родила тебе сына?
— Нет, — твердо сказал я. Йогурт капал на украшенное рюшками платье Кэти. — Слишком дорого приходится за это платить.
— Хм… — промолвила моя жена, — если это твое желание, настаивать не буду.
В то же утро она позвонила куда надо и спустя две недели легла в больницу — на «процедуры». Ей перетянули маточные трубы, и наша семья стала официально считаться полной.
На поприще гольфа я делал блестящие успехи. Несмотря на то что тренировался я от случая к случаю, моя игра заметно улучшилась. За зиму в соревнованиях я набрал приличное количество очков и снизил показатели своего гандикапа[34] с двадцати восьми до шестнадцати. Я нацелился на участие в турнире на Кубок капитана, который должен был состояться в марте.
Если в субботу мне не удавалось сходить в гольф-клуб, я тренировался вдвое дольше на газоне за нашим домом. Разбрасывать мячи становилось дорогим удовольствием. Однажды я спустился к озеру, надеясь собрать там несколько десятков мячей. Почва была менее твердая, чем я ожидал. Я провалился в глину по щиколотки, но продолжал двигаться вперед. Когда я увяз в глине до самых колен, мне пришлось признать свое поражение. Я вернулся на пирс. Как оказалось, с этого места был хороший обзор. Мячи все еще находились там, где упали. Они не тонули, а белыми точками усеивали вязкую низину. Мне просто нужно было надеть высокие резиновые сапоги и спуститься за ними с ведром.