Сара начала спускаться по лестнице, крепко держась за холодные поручни, и двигалась медленно, не забывая о скользком мокром металле. Она не решалась снова выйти на улицу так быстро после того, как окончательно высохла, но Кевину было явно хуже, чем она думала, и включение электричества улучшило бы их положение. Она была почти уверена, что небольшая электростанция будет ей не по силам, но надеялась, что в сарае или в одной из других лачуг найдётся генератор.
Она добралась до земли и включила фонарик, который нашла в ящике с инструментами во время обыска. Батарейки в фонарике были слабыми. Тусклый луч слабо развеял тьму и мрак. Дождь лил слишком сильно, и всё вокруг окутывали клубящиеся облака тумана. Сара двинулась вперед, медленно двигаясь, прислушиваясь к малейшим признакам присутствия червей.
Электростанция, как она и опасалась, была слишком сложной для неё. Её надежды полностью погасли, когда она заглянула в сарай. В нём не было генератора, но она заметила остальное его содержимое – газонокосилку, тачку, канистры с бензином и керосином, куски древесины, рулоны ограждений, металлические столбы и различные инструменты, включая пару здоровенных топоров, лопаты и кирки.
Разочарованная, она начала подниматься по лестнице. Над головой снова прогремел гром, но на этот раз далеко. Молнии не было, а если и была, она не заметила её сквозь густой туман. Когда гром затих, в ночь, казалось, снова опустилась тишина. Только постоянный гул дождя и её неуклюжие шаги по лестнице. А потом, что удивительно, где-то в темноте ухнула сова. Это так её напугало, что она чуть не уронила фонарик. Сара не могла вспомнить, когда в последний раз слышала сову. Только козодои в доме Тедди.
Восстановив равновесие после кратковременного испуга, Сара снова начала подниматься по лестнице.
А потом услышала крик.
Сначала она не узнала его, и она не могла сказать, где он раздался. И только когда через несколько мгновений последовал второй крик, Сара поняла, что это Кевин.
Она начала взбираться по лестнице, не обращая внимания на скользкие ступеньки и нежелательное внимание, которое мог привлечь её внезапный шум. Она ворвалась в дверь станции, впустив дождь, стекающий с её одежды, и в панике оглядела круглую комнату.
Кевин опустился на пол на колени, одетый только в боксёры. В одной руке он сжимал длинный металлический напильник; он, должно быть, достал его из одного из ящиков с инструментами. Он использовал инструмент, чтобы соскрести плоть на тыльной стороне другой руки. Его губы сжались в ужасной гримасе, и он застонал сквозь стиснутые зубы. С его голой кожи капал пот. Из изуродованной плоти хлестал фонтан крови, когда он двигал напильником взад-вперёд.
Кевин поднял глаза, и их взгляды встретились в середине крика.
- Что ты делаешь? - Сара подбежала к нему.
- Отойди, - предупредил он. - Стой там!
- Кевин, что такое? Что случилось?
- Это как в Балтиморе. Помнишь? Мы видели людей, заражённых им.
- Чем? О чём ты говоришь?
- Белый пух, Сара. Он у меня на руке...
Глава 9
Сжимая зубы, Кевин яростно работал напильником, соскребая с руки ещё больше кожи. Клочья плоти отслаивались, из раны текла кровь, стекая по его запястью и предплечью и разбрызгиваясь на пол каплями, размером с четвертак. Он не кричал и не рыдал. Единственным звуком, который он издавал, был решительный стон.
- Кевин, перестань!
Сняв мокрый плащ и швырнув его на пол, Сара побежала к нему.
- Назад, - предупредил он. - Оставайся там.
Сара встала как вкопанная. Напильник выскользнул из рук Кевина и с грохотом упал на пол. Здоровой рукой он сжал запястье раненой руки. Его кожа побелела.
- Посмотри на свою руку, Кевин. Ты болен. Ты не в себе. Ты...
- Я знаю, что болен. В это всё дело, Сара. У меня это белое дерьмо, совсем как у людей в Балтиморе. Ты помнишь, что с ними случилось? Он разрастался по всему их телу, превращая их в ходячих мертвецов. В итоге они спустились к воде, и больше их никто не видел.
- Но...
- Я так не умру. Со мной этого не будет. Не после всего, что случилось. Я имею в виду, какого хрена? Джимми мёртв. Лори. Солти, Минди и Хуан. Таз, Даки и все остальные. Наверно, Тедди и Карл тоже. Но мы ведь живы? Это что-то значит. Это важно. Весь мир затопило, и вылезли гигантские черви и русалки-вампиры, и странные культы, и гигантские ёбаные спруты, выползающие из океана – и мы пережили их всех! Мы живы. В этом должен быть смысл. Должна быть причина. Это конец проклятого мира, но мы всё ещё живы. Я боролся со всей этой хернёй не только для того, чтобы умереть от какого-то грёбаного грибка. В этом нет никакого смысла.