— Руки вверх!
Знакомый голос.
— Это ты, Расим?
— А ты кто?
— Шовкат я, парень, не узнал, что ли?
Расим молчал, но оружие не забирал. Шовкат лихорадочно обдумывал, что же делать. Неужели попался? Неужели не успеет?
— Подними руки и ложись! — сурово произнес Расим.
— Неужели отдашь меня в руки палачам?
— Таков приказ.
— И тебя не будет потом мучить совесть? А что ты скажешь аллаху? Что скажешь народу, который не сегодня-завтра прогонит твоих хозяев? Если есть у тебя голова на плечах, помоги потопить это судно, и это тебе зачтется...
— Эй, Вало, — закричал неумолимый Расим что было сил. — Сюда, скорей!
Делать было нечего. Шовкат с поднятыми руками лег лицом вниз на землю, незаметно дотянулся до трута и прислонил к нему конец шнура. Горящая точка стала уползать в темноту.
— Что случилось? — раздался чей-то возглас. — Кто это?
Шовкат поднял голову.
— Не двигайся, не двигайся, говорю! — закричал Расим. — Это Шовкат, не видишь разве! Просверлил дно, погубить нас решил, проклятый!
Вало обернулся к Шовкату:
— Беги, Шовкат, спасайся! Сейчас придут спускать корабль на воду. Беги, а я подниму стрельбу, будто бы в тебя!
Шовкат знал, что никто из них не успеет уже спастись. «Эх, если бы Вало встретился мне первым!»
В это время раздался ужасный взрыв. Все осветилось, и Шовкату показалось, что он упал на раскаленный диск солнца...
Ваган, услышав взрыв, на мгновение оцепенел. Потом вскочил на ноги. Послышалась беспорядочная стрельба. «Погиб Шовкат!»
Стрельба не прекращалась. Гвардейцы были уже где-то поблизости. «Обыщите кусты», — раздался чей-то голос. Ваган вытащил из кармана парабеллум, который дал ему Дата перед уходом. Умный человек Дата! Он знал, что оружие может им понадобиться. Не знал он только, что его любимый парабеллум уже к нему не вернется!
Ваган направил парабеллум в сторону человека с фонарем, почувствовал, как дрожат его руки: ему еще никогда не приходилось убивать! Выстрелил раз, другой. Потом он вскочил на коня, хотя и понимал, что от погони ему вряд ли уйти.
Он был уже у поворота, когда почувствовал в спине сильное жжение. Левая рука бессильно повисла, однако он продолжал скакать, с трудом удерживаясь в седле. Преследователи отстали. Рубашка была мокрой от крови, даже сапоги наполнялись кровью. Нестерпимо захотелось спать. «Неужели я умираю? Так рано? А кто расскажет Дата обо всем?» Конь шел тихо, будто понимая, что хозяину плохо.
— Кто тут? — раздался чей-то знакомый голос, но уже не было сил ответить. Гуда — это был он — подскочил к Вагану, снял с коня и осторожно положил на землю.
— Ваган, открой глаза, Ваган!
Ваган молчал. Гуда взял его руку — она была холодная.
Наступил рассвет. По дороге из Гудауты в Сухуми ехало несколько вооруженных всадников. Они негромко разговаривали. Один из них, в шинели и в буденовке, обратился к своим спутникам:
— Вы, наверное, местные ребята?
— А как ты догадался?
— А вы хорошо знаете, куда какая тропинка ведет, знаете, где наши находятся, а где неприятельские части.
— И вы, должно быть, не из дальних мест.
— Конечно, не из дальних. Я же грузин. Правда, я не был здесь два года; сказали мне, ты, дескать большевик, и выслали на Северный Кавказ. Сейчас, как видите, я в Красной Армии.
— Откуда ты родом?
— Из Мегрелии, но почти с самого детства на море.
— А с Букия ты не знаком? Он тоже моряк.
Всадник остановился и широко улыбнулся.
— Как не знаком. Букия мой закадычный друг. Я на его шхуне рулевым был.
— А как тебя зовут?
— Антон Гергеда.
— Что-нибудь знаешь о Букия?
— Как не знать? Конечно, знаю. Слышал о героических его делах. Все думал, может, встречу Дата. Так хочется, наконец, повидать старого друга.
Вдруг раздался возглас:
— Стой, кто идет?
Лошади почуяли опасность, остановились.
— Не стреляйте, товарищи, — сказал Гергеда и встал перед своими спутниками. — Мы же не стреляем в вас!
— Руки вверх! — снова прозвучал резкий окрик.
— Товарищи, не проливайте кровь. Мы пришли не как враги, мы — ваши братья...
Антон не успел закончить, как прозвучал выстрел, потом другой. Антон схватился за горло. Лошадь вздрогнула и тронулась с места. Раненый соскользнул на землю. Один из разведчиков подхватил его подмышки и втащил на своего коня. Завязалась перестрелка. Антон лежал бездыханный, из шеи его лилась кровь...