5 марта на средних волнах мы перехватили радиотелефонный разговор между кораблями, участвующими в обстреле о. Иводзима. Это указывало на то, что противник привлек крупные соединения больших надводных кораблей. 6 марта мы на день ушли под воду и стали приближаться к цели, приняв все меры предосторожности. Около 16 час. мы услышали звук четырех последовательных взрывов и в тот же миг ясно послышался шум винтов, который вскоре затих. За час до захода солнца мы подвсплыли на перископную глубину, чтобы осмотреться, и вскоре заметили большой корабль противника. Мы немедленно ушли на глубину, даже не определив его класса. Дело в том, что если этот корабль стоял на якоре, то для сближения с ним требовалось около часа времени, а батареи лодки разрядились; если же корабль двигался, то он не мог быть целью для человеко-торпед.
После зарядки батарей мы направились в наиболее благоприятный район для проведения успешной атаки с помощью человеко-торпед. Команда лодки была очень недовольна тем, что мы оставили в покое противника, вместо того чтобы его атаковать. Однако человеко-торпеды предназначались для атаки вражеских кораблей, стоявших на якоре, поэтому другого выбора у нас не было. После захода солнца мы приготовились всплыть, но неожиданно услышали шум винтов, а так как видимость была плохой, остались под водой. 7 марта задолго до восхода солнца мы всплыли для зарядки батарей. Северная часть о. Иводзима уже вырисовывалась на экране радиолокационной станции. Море было спокойным, ночь темной и безлунной. Перед восходом солнца мы погрузились, началась заключительная фаза подхода к острову. В тот же день после захода солнца мы всплыли и провели окончательную подготовку к выпуску человеко-торпед. За ужином, согласно обычаю, мы простились с водителями торпед, разъяснив им обстановку. Было решено начать выпуск торпед 8 марта рано утром. В 23 часа, закончив зарядку батарей, мы пошли 15-узловым ходом в надводном положении в район, находящийся в 17 милях к северо-западу от о. Иводзима, куда мы намеревались прибыть в 2 часа. На переходе на лодку несколько раз обрушивались потоки дождя. Видимость была плохой, что благоприятствовало действию человеко-торпед.
С помощью нашей радиолокационной станции была обнаружена работа радиолокационных станций противника, ведущаяся из трех направлений, что указывало на возможное присутствие в этом районе эскадренных миноносцев. Мы решили, если они нас обнаружат, уйти под воду. Водители торпед, которые должны были занимать свои места с верхней палубы лодки, были готовы сделать это по первому требованию, но поскольку до их выпуска оставалось еще три часа, мы выдали им спиртного, чтобы они могли согреться.
Спустя еще час, уже на подходе к о. Иводзима, неожиданно была получена весьма срочная радиограмма, которая гласила: «Операция отряда «Камитакэ» отменена, подводной лодке «I-58» надлежит немедленно следовать в район о. Окиносима для участия в качестве плавучей радиостанции в операции Соединенного флота. Операция будет проводиться 11 марта». Было безумием повернуть назад, находясь так близко от противника. Я с трудом смог пережить все это. О том, чтобы связаться со штабом, не могло быть и речи, нас сразу же могли обнаружить. В то время как я взвешивал возможности выпуска человеко-торпед, прежде чем приступить к исполнению последнего приказа, была получена вторая, теперь уже личная радиограмма начальника штаба Соединенного флота, в которой указывалось: «Операция «НА» является очень важной по своему значению, поэтому отданный вашей подводной лодке приказ должен быть выполнен неукоснительно. Сообщите путь следования и примерное время выхода в район о. Окиносима». Нам ничего не оставалось делать, как подчиниться приказу. Я немедленно сообщил об этом команде лодки и водителям торпед. 9 марта утром мы погрузились, а вечером сбросили за борт торпеды и направились полным ходом в надводном положении в район Окиносима. Было очень жаль, что мы не смогли воспользоваться случаем для атаки, который предоставился нам 8 марта. На пути мы дважды обнаруживали самолеты противника, которые заставляли нас уходить под воду примерно на час в каждом случае. В остальное время мы шли в надводном положении со скоростью 14 узлов. Наконец, как это было рассчитано, мы увидели остров Окиносима.
Выполнив свою задачу, мы возвратились в Куре. О своем прибытии я немедленно доложил командующему. В ходе доклада я указал, что мы смогли бы выпустить в атаку человеко-торпеды, если бы вместо нашей лодки в район Окиносима была направлена другая подводная лодка. Один из старших офицеров штаба сказал мне, что они не представляли себе, что у нас так удачно проходила операция. Трудно сказать, что могло случиться с нами после того, как мы выпустили бы наши торпеды, так как вокруг нас находились тогда вражеские эскадренные миноносцы. Может быть, мы погибли бы, но мне все же хотелось сделать такую попытку. Во время этой операции новая радиолокационная станция работала гораздо надежнее, однако все еще нуждалась в дальнейшем испытании с целью доведения ее до совершенства.