Шел уже десятый день, как мы вышли из Куре, и наши запасы свежих овощей кончились. Осталось несколько головок лука, в остальном же с утра до вечера приходилось довольствоваться консервированными продуктами, которые нам осточертели, особенно консервированный сладкий картофель, вкус которого оставлял желать много лучшего. Продолжая поиск противника, мы направились к узлу пересечения его коммуникаций между Лейте — Гуам и Палау — Окинава.
29 июля весь день погода была преимущественно плохой, но без шторма, поэтому мы продолжали следовать к цели в надводном положении. Теперь мы полностью полагались на наши четыре больших бинокля и радиолокационные станции и верили, что обнаружим противника до того, как он обнаружит нас. Мы опасались только подводных лодок противника в условиях хорошей видимости. Как экипаж нашей лодки, так и вооружение ее были первоклассными. Если бы японские лодки имели радиолокаторы два года тому назад, мы не понесли бы таких больших потерь.
Я полагал, что мы сможем продолжать следовать в надводном положении, но видимость ухудшилась, и к 19 час. она почти равнялась нулю. Мы погрузились, решив обождать восхода луны, которая должна была появиться в 22 часа. После погружения ко мне подошел механик лодки и спросил, как долго мы намереваемся пробыть под водой. Ему необходимо было сделать кое-какой мелкий ремонт, который в условиях надводного положения при непрерывном ходе провести не представлялось возможности. Он был очень обрадован, узнав, что имеет для этого около двух часов.
Отдав приказ разбудить меня в 22 час. 30 мин., я пошел отдохнуть в кают-компанию. Лодка со скоростью 2 узлов двигалась в западном направлении. В тускло освещенной лодке ничто не нарушало тишины, за исключением слабых звуков работающей установки для кондиционирования воздуха да характерных звуков при движении горизонтальных и вертикальных рулей. Две трети личного состава лодки отдыхало. Люди спали совершенно голыми на койках, на торпедах и на мешках с рисом. Остальная часть личного состава несла вахту или была занята на ремонте в дизельном отсеке. На лодке развелось очень много крыс. Они были настоящим бедствием, от которого невозможно избавиться. Крысы возились у камбуза, их возня раздражала. В 22 часа 30 мин. старшина, стоявший на вахте, разбудил меня, доложив, что все в порядке. Я надел форму, зашел в корабельную молельню и затем поднялся в рубку. У вахтенного офицера не было ничего нового для доклада. Мне захотелось поднять перископ и осмотреться. Я отдал приказ: «Личному составу заступить на вахту для действий в ночных условиях!» Мои глаза начали привыкать к темноте. Я отдал новый приказ: «Глубина погружения 18 м!» Скорость лодки была увеличена до 3 узлов.
Когда лодка достигла соответствующей глубины, я приказал поднять на небольшую высоту ночной перископ и быстро осмотрелся. Видимость была значительно лучше, можно было видеть горизонт. Луна стояла уже высоко и находилась в восточной части неба, ее света было вполне достаточно для проведения ночной атаки. Медленно поднимая перископ на более значительную высоту, я два или три раза тщательно осмотрел все вокруг, но ничего не обнаружил и решил всплывать. Я отдал приказ: «Приготовить радиолокационные станции!» Антенна была поднята на поверхность, авиации в воздухе не обнаруживалось. Оператор радиолокатора прошел в свое время специальный курс подготовки, поэтому его мастерство было выше обычного. Решив, что авиации в воздухе нет, я принял решение всплыть и идти на поиск противника. Вслед за этим я отдал приказ: «По местам стоять, приготовиться к всплытию!» Зазвенел звонок и экипаж начал разбегаться по своим местам. Лодка моментально ожила, через минуту я получил доклад, что личный состав занял свои места по боевому расписанию. Последовал очередной приказ: «Всплывать, продуть цистерны главного балласта!» Воздух высокого давления начал поступать в цистерны, выжимая из них воду, и лодка быстро всплыла.