Различие между информацией и знанием простое: информация ускоряет процессы производства (по крайней мере, должна), а знание увеличивает количество того, что мы производим, вот почему сегодня многие бренды выходят за пределы ценности своих материальных активов, используют на 20 % меньше средств для производства товаров, чем 25 лет назад, согласно журналу Fortune. Иными словами, делать то, что делают настоящие прогнозисты и футурологи — взять то, что можно записать и измерить, и преобразовать в «то, что можно узнать» и «то, что иногда нельзя измерить», как в мире идей, культуры, искусства, литературы или гипотетических, но тем не менее полезных проекций будущего, таких, как длинные описания, прогнозирующие модели и ориентированные на будущее сценарии.
Знание, таким образом, по определению Алана Бартона-Джонса, — это суммарная добыча информации, которая поднимается на новый, более осознанный уровень — уровень, на котором прогнозисты, футурологи и нацеленные в будущее корпорации должны работать 24/7.
Цель познания в том, чтобы знать больше, чем иногда можно сформулировать рационально. Почему один человек, посмотрев на открытый участок земли, размеченный тонкими белыми линиями и прямоугольниками, увидит его именно так (данные); почему другой увидит в нем автостоянку (информация); а еще один, сопоставив эти линии со своими навыками (знание) и немного подумав, увидит в этом участке то, что есть на самом деле — футбольное поле (инсайт). Знание не требует больше данных или больше информации, хотя и то и другое полезно, оно требует смежной информации и междисциплинарных данных из многих областей, а не из одной лишь рассматриваемой. Оно также требует опыта или имеющихся знаний о рассматриваемом предмете или о схожих с ним, и когда мозг включается в работу, эти знания обрабатываются необычным, исключительно человеческим способом.
Инновации — продукт знаний и инсайта — появляются группами, значительные перемены в культуре происходят вспышками, движениями или целыми историческими периодами («темные века», Возрождение, Просвещение, движение модернистов, общество потребителей, век информации, новая экономика, экономика знаний, экономика творчества), потому что освобожденное знание играет роль катализатора, зажигая и разбрасывая другие идеи, создавая тем самым «связующие моменты» и детонирующие возможности, которые, в свою очередь, устанавливают новые уровни для роста новых, но сопряженных идей. Похожие тенденции обнаруживаются и в параллельных областях — например, функционализм имеет место не только в дизайне, но и в строительстве, политике, искусстве и технологиях.
Ведь известно (и это подтверждают ученые), что, когда мы берем свои впечатления и кусочки данных и интерпретируем их на высшем уровне — в наших лимбических центрах (в той части мозга, что дает выход чувствам и нелинейным, неязыковым аспектам мыслительного процесса) и предлобной коре (части мозга, которую нейробиологи связывают со способностью мыслить рационально и учитывать контекст), в результате получаем более высокий уровень осведомленности.
Объединение данных и информации с эмоциями и опытом и способность использовать их повышают нашу общую осведомленность о ситуации, что позволяет совершить когнитивный или интуитивный скачок, преобразующий собранную информацию в нечто намного более глубокое — что-то вроде топлива, преобразующего знание в инсайт.
По мнению ряда нейробиологов и социологов, когда подобное происходит, человек перестает заниматься охотой и собирательством и становится фермером; а мыслители вроде Галилея, Ньютона, Дарвина, Эйнштейна, Тима Бернерса-Ли или Джеймса Уотсона и Фрэнсиса Крика (первооткрывателей ДНК) берут то, что у них было — информацию, и, применяя знания и наблюдения из разных областей (Крик, например, пришел к ДНК через разработку морских мин, Уотсон — через орнитологию), совершают скачок — «Большой скачок», как называют антропологи этот внезапный переход от одного уровня используемых навыков к более глубокому, — и получают инсайты в новых и уникальных областях.