Потому как сжигать – неэтично.
Самое неприятное, что в первый период начинающего писателя от графомана отличить почти невозможно. Из обоих прёт творческая пена и обломки чужих стилей. Оба не жалеют читателя и рушат на него свою неупорядоченность. Оба опираются на чужие вселенные.
Но писатель со временем изменяется и совершенствуется, хочет он того или нет. Графоман же застревает на том же уровне развития, на каком и был. И ещё имеет наглость этим гордиться.
Писатель – этот тот же графоман, только обременённый совестью, чувством меры, ритма и ещё массой других прикладных осложнений.
***
Следующая ступень – бумагомарака. Он уже затрудняется некоторым подбором слов, выражений и задумывается над тем, как произвести впечатление на читателя.
Беда в том, что он считает, что самый доходчивый способ донести свою мысль – с размаху съездить собеседнику пыльным мешком по голове. И ради красного словца он не пожалеет ни мать ни отца. Его стиль трескучий, рассуждения с натяжками и передёргиваниями. А ещё у него возникает совершенно необоснованное чувство собственной значимости.
Узнали? Правильно, на этом уровне обитает энное число журналистов и блохеров.
Я не говорю, что журналист не может быть писателем. Писателем может быть человек любой профессии или же без оной. Я просто хочу сказать, что для писателя журналист слишком много общается с подобными себе.
Писатель – существо всё-таки достаточно одинокое. И больше думающее, чем говорящее.
Ещё одна стадия – ремесленник. В этом, кстати, нет ничего оскорбительного. Большинство продуктивных пишущих личностей здесь и оседает. И вполне себе хорошо работает на благо общества. Чтобы пойти дальше, нужно уже быть, извините за прямоту, ненормальным.
В принципе, при должном напряжении сил и возможностей среднестатистического человека вполне можно вытащить на этот уровень.
Другой вопрос – а надо ли?
У некоторых графоманов этот фокус получается. Ловко прикрывшись расточенным навыком письма, они прокрадываются в литературу. Вплоть до издания собрания сочинений. Но при попытке сделать что-то ещё быстро выдыхаются и обнажают своё малотворное нутро.
Конечно, и тут есть масса градаций: от «пьяный сантехник из ЖЭКа» до «мастер-малахитчик». Все они умеют дать продукт, но качество, количество и направление продукта у каждого разное.
Дальше идут мэтры, гении и пророки – все те, которые пробивают новые пути, открывают новые горизонты и задают высокий стандарт писания в своём жанре.
И да, Гарри Портер – это не новый путь, чтобы там остальные не утверждали. Братство Кольца – это да, это потом назвали «фэнтези».
Стоп, это уже личное.
Но примерную градацию вы поняли. Есть надежда, что при близком рассмотрении одного от другого отличите.
***
Борьба за стиль
Начинающие писатели не умеют писать. Это, увы, серьёзный пробел в школьном образовании. Школа не учит писать. Нет, выписывать буквы, складывать их в слова и формировать их в худо-бедно верные предложения она учит. Ещё она учит писать сочинения, изложения и делать пересказ.
Это нужно и полезно.
Но одна беда – для создания длинных связных и интересных текстов эта практика подходит мало. И приходится брать у самого себя дополнительные занятия. Что мы с успехом и делаем, теряя годы на открытие уже много раз изобретённого. Конечно, возможно, что когда-то в будущем среднестатистический школьник сможет самостоятельно написать приличный очерк или рассказ. Во всяком случае, я хочу на это надеяться.
Но пока приходится морочаться самостоятельно.
***
Мало того, что работа писателя не изобилует простыми решениями, так она ещё и снабжена массой скрытых неприятностей, про которые почему-то не принято рассказывать на публике, хотя стукается об это каждый второй начинающий.
Если не каждый первый.
Цикличность мысли
Чтобы мысль стала выпуклой, блестящей и отполированной, её приходится обдумать не раз и не два. В мозгах продавливается колея, по которой она катается. И первая беда этого – в случае чего съехать с этой колеи весьма непросто. Попытка поискать боковые пути приводит к тому, что едва ты отвлёкся, ты опять обнаруживаешь себя в той же беговой дорожке. А делать это необходимо, потому как мысль может запросто упереться в непродуктивный тупик. И чем больше ты думал, тем сложнее её передумывать.
Вторая беда состоит в том, что, несмотря на количество продумов, мысль часто забывается. И ты вновь её придумываешь, радуешься, как легко она к тебе приходит (ну да, по набитой-то колее). Она катится, обрастает словами, падает в текст…