Благо мы не спортсмены, из формы в форму входим куда как более сглажено.
Но вот в чём, пип, проблема – лимит у меня на количество Вещей на единицу времени! Жёсткий лимит! И хоть ты тресни, но не хватает у меня глубины вложиться в каждую работу!
Я с чем тогда останусь?
Вывод – надо выбирать. Всегда есть обязательно-побочный текст, в который имеет смысла вложиться больше. Например, если он по вашей основной специальности. Тут уж прямая выгода – поднять навык в одном направлении и не сильно обрушить уровень в другом.
Но что с остальными? А с остальными по остаточному принципу. Отключаем совесть, разбавляем копипастой, добавляем воды и следим за уверенным превышением уровня антиплагиата. Уровень скатывается к некоторому минимальному показателю качества.
А теперь приятный бонус – чем больше ты пишешь и думаешь над тем, что пишешь, тем выше этот самый минимальный показатель. И даже твою работу, сделанную по остаточному принципу, всё равно не так противно будет взять в руки, чем у такого же раздолбая, но без литературной жилки.
Просто помни: после написания объёмного побочного текста руку придётся опять набивать. Ну как после большого количества сладкого нужно обязательно чистить зубы.
Ощущение выписанности и опустошённости.
Чувства одного порядка. Собственно говоря, это одно и то же чувство, только разные стадии.
Опустошение – наше нормальное состояние. Писатель в ходе работы растрачивает своё внутреннее тепло, запас слов и удачных мыслей. Даже если он их дозирует, в итоге он оказывается в ещё более поганом положении – он всё равно остаётся у разбитого корыта.
Только вспомнить ему уже нечего.
Мне думается, что это альтруистичный защитный механизм – что-то вроде дополнительной совести. Оно во весь голос кричит – остановись, не гони строку! Оглядись по сторонам, задумайся, накопи новых впечатлений. И тогда новые строки не будет давиться наружу в клочьях розовой пены.
Чувство же выписанности возникает тогда, когда все системообразующие ценности уже ушли в печать, а нетронутыми остались только какие-то случайно уцелевшие ошмётки. Всё, от писателя осталась одна оболочка. Сплошные недостатки без конкурентных премуществ.
И раздолбанная нервная система в придачу.
А значит, надо откатываться назад, к основам. К природе, философии и религии. Добро пожаловать назад, в мир обычных людей. Тебе здесь не нравится? Это нормально. Небожителям обычно не нравится, когда их лишают крыльев и переводят в более плоское измерение.
Или, во всяком случае, ты так думал.
Это означает только одно – твоему внутреннему переработчику больше нечего перерабатывать. А значит – шагом марш за новыми долговременными впечатлениями! Если не хватает денег для перемещения, иди в дворники.
Или в монахи.
А если ты уже дворник и с постригом? Бери в библиотеке метафизику пополам с высшей математикой. Если окончательно не поплывёшь рассудком, то сможешь выстроить новую основу, на которую смогут налепиться новые впечатления. И при должной добросовестности тебе ещё хватит материала не только для лебединой песни.
В любом случае – имей себе мужество признаться, что ты уже всё. И нужно вспомнить, чем ты занимался до революции, и заниматься этим дальше. Может, лет через пять ты сможешь вернуться к подобию творческой жизни.
А может, что и нет.
По-моему, это достаточно убедительное доказательство необходимости наличия профессии. Потому что писательство – это не профессия. Это призвание, потребность или запись в Книге Судеб.
В этом мы болезненно перекликаемся со спортсменами и балерунами. Только у них возрастной ценз определён жёстко и дальше тренерство или забвение. Мы же при правильном обращении способны (да даже должны) протянуть подольше. Да и начинать писать никогда не поздно.
Я это всё к чему – попытка писать по три романа в год приведёт лишь к выгоранию и вырождению в депрессивно-эпатажного циника. Чем сложнее продукт, тем дольше он вызревает. И если ты не существо с принципиальной другой мозговой архитектурой, с этим придётся смириться.
Потому как из одной только жажды бабок хорошего ничего не сделаешь. Кто? Правильно, Масяня. Сказала пророчески, но Куваеву это не помогло.
Немаловажен ещё и размер таланта. Кого-то хватает только на одну книгу, кого-то на две и третью он додавливает с клочьями внутренностей. Тут только самоосознание и самокритика могут помочь.
А если бы они были развиты у каждого человека – тогда такие, как я, могли бы с чистой совестью вымереть за ненадобностью.