— Я сказал, что обычно не способен на ложь, но в моем случае это не психическая болезнь, а научный факт. Чтобы быть хорошим лгуном, требуется большая изобретательность. Вот я и ищу изобретательность, или способность к творчеству.
— Вы желаете стать творческой личностью, — произнес доктор Колдуэлл, мрачно наполняя стакан. И как можно не пить, когда тебя окружают одни идиоты! — Тогда вам надо в Голливуд. А ко мне стоит обращаться, только если вам потребуется самый лучший на свете нейрохирург. Так что вам, черт побери, от меня надо?
— Я надеялся, что вы сможете выделить ту часть головного мозга, которая является источником творческих способностей.
— Это действительно затылочная доля. Но творческие волны не передаются на расстояние. Только импульсы, не связанные с творчеством. — Доктор Колдуэлл сполз со стола. В одной руке он сжимал бутылку ржаного виски, в другой — стакан. — Вам нужна безупречная нейрохирургия? Тогда вот он я! Но только не приставайте ко мне с этой вашей чепухой относительно творчества! Я всего лишь нейрохирург.
Пол почему-то оказался скользким, и доктор Колдуэлл потерял равновесие. Оказавшись внизу, он попытался разглядеть, на чем же это он поскользнулся, но так и не смог ничего найти. Он снова встал на ноги, причем довольно легко. Правда, ему помог мистер Гордонс. Сильный, черт! Хотя сумасшедшие всегда отличаются недюжинной силой.
И почему ему всегда попадаются какие-то чудаки? Этот даже начал рассказывать историю своей жизни. Оказывается, мистер Гордонс родился два года назад. Два года назад? Да. Отлично. За это следует выпить. Парень двух лет от роду, который выглядит на все тридцать пять и, словно перышко, поднимает блестящих нейрохирургов.
Ну, родился не в полном смысле слова. Что ж, прекрасно. Может, это было непорочное зачатие? Нет, это не так. Хотя помещение, где он появился на свет, было тщательно очищено от пыли и всяческих микробов. Он был одним из целого поколения космических продуктов. Машиной, созданной для работы в открытом космосе.
Мистер Гордонс оказался андроидом. Он был лучшим из всех, созданных в космической лаборатории. Его изобретательница была блестящим ученым, хотя ей и не удалось создать поистине творческую машину, которая умела бы сама принимать решения в нестандартной ситуации. Но она сделала все, что могла. Создала мистера Гордонса — машину, способную выжить в любых условиях. Он не обладал творческим потенциалом, зато умел найти выход из любой ситуации — лишь бы выжить. Он мог изменять внешность, функции. Ради того, чтобы выжить, был способен на все.
У его изобретательницы тоже были проблемы со спиртным, и она называла все свои космические изобретения в честь любимых алкогольных напитков.
Отсюда и имя «мистер Гордонс». Иногда он, правда, называл себя мистер Ригал, но это непринципиально. В какой-то момент выяснилось, что если он останется в лаборатории, где его изобрели, то погибнет. И тогда он ушел.
Единственную угрозу для него представляли два человеческих существа, которые сотрут его с лица земли, если он сам не сумеет их уничтожить.
Для этого мистеру Гордонсу и требовалось умение творить. Понял ли его доктор Колдуэлл?
— Что вы хотели сказать своей фразой «тоже проблемы со спиртным»?
— Вы алкоголик.
— Что вы знаете о жизни? Вы всего лишь машина. Эй, не утомляйте меня.
Вам нужен какой-нибудь агент из Голливуда, но только не я.
И тут произошло нечто странное. Доктор Колдуэлл обнаружил, что оказался в холодильнике один на один с мозгами. Стало холодно, но он не имел ничего против. У него была с собой бутылочка, к тому же страшно хотелось спать.
Просто невозможно, как его вдруг поклонило в сон.
Глава 6
Римо медленно вытягивал вперед руки, продвигая их все дальше и дальше.
Одновременно он все шире раздвигал ноги, все глубже н глубже заполнял легкие воздухом и наконец, в момент наивысшего напряжения, остановился, застыл, словно яркий луч света в царстве тьмы. Ему казалось, будто он поднимается над матом, на котором только что лежал лицом вниз, над комнатой в мотеле города Бурвелла в штате Небраска. Он был один на один с истинным светом, светом жизни, — один.
Если бы в этот момент в окно номера заглянул какой-нибудь случайный прохожий, то увидел бы лежащего на мате мужчину с раскинутыми в стороны руками н ногами, причем вытянутыми дальше, чем это может сделать обычный человек. Еще он увидел бы, что мужчина лежит совершенно неподвижно. И прошел бы мимо, так и не узнав, свидетелем какого уникального упражнения он стал.
Потому что Римо лежал так почти полчаса, и пульс его замедлился до минимума — такой бывает только у трупа. Даже кровь его текла медленнее, а сердце находилось на грани остановки.
Свет завладел им целиком, он весь превратился в свет, а затем начал потихоньку выпускать его из себя. Очень-очень медленно. Сначала из пальцев рук, затем из пальцев ног, потом из всех органов его тела свет начал постепенно возвращаться во вселенную, покидая его плечи, голову, сердце. Быстрым движением Римо встал на ноги — дыхание его полностью восстановилось.
Чиун сидел у телевизора. Чтобы он не пропускал любимых сериалов, КЮРЕ снабдила его специальной записывающей видеосистемой, так что теперь он мог смотреть свои «мыльные оперы» по шесть часов кряду, хотя и жаловался потом на царившие в них насилие и безнравственность. Сейчас он просматривал записи передач, которые пропустил из-за поездки в Фолкрофт. Чиун сел к телевизору на рассвете, чтобы в одиннадцать перейти к просмотру текущих серий.
— Отвратительно, — произнес он, когда Варна Халтингтон обратилась с непристойным предложением к доктору Брюсу Эндрюсу, хотя и знала, что он женат на Алисе Фримантл, ее собственной племяннице, которую когда-то изнасиловал бывший глава Универсальной Реалистической Церкви Дамиен Плестер и которая теперь находилась в сомнениях относительно того, стоит ли ей делать аборт. Насколько помнил Римо, она обдумывала этот вопрос с прошлого марта, и сейчас у нее уже должен был бы родиться нормальный, доношенный четырнадцатимесячный младенец весом от сорока до пятидесяти фунтов.
— Какая испорченность нравов, какое вырождение! Отвратительно! — принялся возмущаться Чиун, когда началась реклама.
— Тогда почему бы тебе не перестать это смотреть?
— Потому что когда-то давно ты обещал убрать всю эту грязь из моих дневных сериалов, и я поверил тебе. Вот с тех пор я и жду, хотя и без особой надежды на успех, что ты исполнишь свое обещание.
— Постой, да я никогда... — но Римо тут же оборвал себя. У него было всего сорок четыре секунды, чтобы поговорить с Чиуном, и он предпочитал обсудить проблему распада организации, ловушку, в которой оказался Смит, и перспективы выхода из создавшегося положения. — А почему мы приехали в Бурвелл в Небраске? — спросил он.
— Мы должны напасть на эту машину.
— Но как же мы сделаем это, находясь в Бурвелле? Он что, здесь?
— Конечно, нет. Потому-то мы и приехали сюда.
— А не кажется ли тебе, что нам следовало бы отправиться туда, где находится он?
— А где он? — поинтересовался Чиун.
— Не знаю.
— Тогда как же мы можем отправиться туда?
На экране снова появилась Ванда Халтингтон, продолжавшая добиваться от доктора Эндрюса близости, а заодно и отчета о душевном состоянии его жены Алисы — Ванду интересовало, собирается ли она все-таки делать аборт.
Некоторое время они бурно обсуждали этот вопрос, а затем Ванда положила руки на плечи доктору Эндрюсу, что означало переход к половому акту и конец эпизода.