– Знаю я их семейку, – проворчал Стив. – Они ж реднеки, настоящий «уайт трэш». Таким самого дьявола перепить ничего не стоит – им ведь с детства, чтоб не орали, мамаши вместо пустышки тряпку, смоченную самогоном, дают.
– Ну, Патриция вроде не из таких, – усомнилась Беата. – Хотя папаша, да, был дикарь ещё тот. По-моему, он родом из Джорджии.
Стив пожал плечами, вспоминая, как его сослуживцы, включая капитана, слушали пересказ про русский спидвей, действительно разинув рты. Справедливости ради, Ковальски немного приукрасил историю, добавив от себя, что спортсмены пьют водку прямо из бензобака. Теперь же сержант задумался: а вдруг Морозов действительно врал про медведей и холода?.. И решил, что при следующей встрече (а она состоится обязательно, ибо распоряжения МакКея надо выполнять) спросит в лоб: всё ли правда, что Игорь с таким вдохновением излагал сегодня?
...Матери Ковальски не стал рассказывать подробности встречи с мистером Хосе Монтенегро, директором студии. Ей это было неинтересно. Но сослуживцам сообщил всё и с деталями. Положил на стол боссу копии лицензии, страховки и разрешения деятельности на территории Лос-Анджелеса. «Здесь всё чисто», – проворчал капитан. Другие полицейские не стали спорить. Им хватало и других текущих дел... И того сюрприза, который подкинет им завтрашний день.
* * *
Жгучая брюнетка Лючия Эминеску и платиновая блондинка Дайва Ульмане проснулись почти одновременно. Несмотря даже на то, что их разделяли несколько спален на втором этаже особняка мистера Хофмана. Этого человека им представили как режиссёра и продюсера в одном лице. Он представился как Ник Джонс. Девушки встретили утро во вполне благодушном настроении, поскольку были уверены, что практически достигли поставленной цели. Цель у них была одна. А именно – свалить из стремительно обнищавших родных стран в вожделенные США, и не просто уехать для неквалифицированной работы посудомойками, а оказаться в самом Голливуде – месте, где дочь таксиста (Лючия) или буфетчицы (Дайва) чертовски легко может стать звездой серебряного экрана. Их на глазах всей Земли будут обнимать и целовать лучшие красавчики мира кино – Киану Ривз, Том Круз, Джордж Клуни, да мало ли кто ещё... Плюс к тому – шальные деньги, дорогие тачки, роскошные отели и, конечно же, секс-секс-секс! И не с какими-нибудь ублюдочными забулдыгами из предместий Плоешти (Лючия) или доков Вентспилса (Дайва), а с плечистыми, поджарыми парнями из Беверли-Хиллз разных... аххх... да, разных цветов кожи! Конечно, добавляла Лючия – чем темнее, тем лучше...
К услугам обеих девушек были довольно удобные кровати, больших размеров ванны... Будь Лючия и Дайва чуть более привередливыми, они, конечно, отметили бы и сероватый цвет застиранных простыней, и ржавые потёки на поверхности раковин... Впрочем, завтрак, состоящий из сухих хлопьев со вкусом пыли, малюсенькой баночки отдающего мылом паштета и стакана водянистого молока привёл их в некоторое недоумение... Однако если бы они знали, что подобная диета – совершенно обычное дело для множества американцев, то изумились бы ещё больше.
Зато опасения Хофмана на предмет далеко не самой респектабельной внешности Энджи и Барни оказались беспочвенными. Даже если бы оба парня не переоделись чуть в менее крикливые прикиды, девушки всё равно бы кинулись им на шеи – в их глазах эти грубияны были олицетворением их давней мечты. И ничего, что оба ухмылялись точно так же дебильно, как гопники из Плоешти или Вентспилса! Эти ребята были американцами из Лос-Анджелеса, а остальное – детали. Конечно, на красавчиков из влажных грёз они не тянули, но если бы эти ребята проводили девушек до их спален на втором этаже, то почему бы им там и не остаться до утра?.. Но Лючию и Дайву ждало разочарование: Хофман выпроводил обоих гангстеров из своего дома и напомнил о делах, которые не терпят отлагательств. Так что Энджи и Барни в эту ночь было не до сна, и им пришлось заниматься кое-чем совершенно другим, а вовсе не жарить глупых европейских цыпочек. Впрочем, и цыпочкам после утомительного перелёта с пересадкой в столице Гондураса и унизительным таможенным досмотром хватило сил только принять ванну и крепко уснуть.
– Ты знаешь, а мне этот долговязый режиссёр не понравился, – сказала Ульмане приятельнице, с которой она успела пусть немного, но подружиться за время, проведённое в самолётах и аэровокзалах.
– Это точно. У него взгляд такой, словно у мертвеца из фильма ужасов, – согласилась Эминеску.
Девушки общались между собой на английском языке, довольно скверном, надо признать, но других вариантов быть не могло. Если Дайва кроме международного жаргона и родного латышского неплохо понимала русский, то Лючия наряду с инглишем знала лишь румынский. Надо сказать, что обе в своё время зубрили герундии и «паст пёрфект» с вероятной целью податься в валютные проститутки, но карта им выпала другая. Счастливая карта, чудесная, необыкновенная! Как хорошо, что они напрягли изо всех сил извилины и начали учить английский!
Справедливости ради, на то, что Дайва и Лючия сейчас оказались в Америке, куцые знания языка никак не повлияли. Куда более важным критерием стали результаты их анализов, которые за небольшую мзду проводили в частных медицинских фирмах. Эту работу оплачивали и контролировали граждане неспокойных балканских республик, давно уже помогавшие типу по имени Фатмир Шеху в его жутких, но весьма прибыльных авантюрах.
– У тебя остались сигареты? – спросила Дайва.
– Есть немного, – неохотно созналась Лючия, доставая полупустую пачку «Магны» и протягивая её подружке. Но не успели девушки прикурить, как на пороге вырос высокий и мрачный хозяин дома.
– Здесь курить нельзя, – коротко произнёс «режиссёр».
– А где тогда можно? – капризно спросила Лючия.
– И, кстати, скоро ли за нами приедут? – решила поинтересоваться Дайва. – Ваши ребята сказали, что в отель нас поселят после двенадцати часов дня. А уже почти десять.
– Вот через час и поедете, – ответил Хофман. – Но курить в спальнях вы не будете. Направо по коридору до упора, там балкон.
Через несколько минут неспешно выкурившие по сигаретке приятельницы двинулись обратно по направлению к своим спальням. Вдруг жуткий протяжный стон донёсся до них из-за закрытой двери одной из комнат на этаже.