— Я все это уберу, — говорит Зак позади меня, кладя обе руки мне на плечи. — Клянусь, я заменю все, что сломал.
Я киваю и похлопываю его по руке.
— Окей.
Мне хочется засыпать его вопросами, но я знаю, что еще слишком рано. На такого человека, как Зак, нельзя давить.
Его теплые губы легонько целуют меня в шею сбоку.
— Я тебе обещаю.
После душа я выхожу из ванной, а в квартире убрано. Вы бы никогда не догадались, что здесь пронесся страшный ураган. Аромат какой-то аппетитной еды наполняет квартиру, и меня манит к ней. Зак стоит на кухне над моей плитой, помешивая дымящуюся кастрюлю.
Это действительно странное зрелище. Один из самых крутых рокеров в мире, кажется полностью одомашненным на моей кухне, готовя ужин. Его грубая внешность со всеми этими татуировками заставляет меня больше думать об Оззи Осборне, чем о Марте Стюарт. Ему не хватает только фартука в горошек.
Он поднимает глаза и улыбается, когда замечает, что я пристально наблюдаю за ним.
— Я подумал, что ты, наверное, проголодалась после рабочего дня.
— Я умираю с голоду, — говорю я, садясь на табурет у стойки и наблюдая, как он готовит.
Зак втыкает вилку в кастрюлю, поднимает одну из спагетти и разрезает ее пополам.
— Именно так мама учила меня проверять, хорошо ли приготовлена лапша. Если они легко разделяются, то все готово.
— Хороший совет. Жаль, что я не умею готовить.
Он ставит дуршлаг в мою раковину.
— Может быть, я смогу научить тебя всем своим безумным навыкам. Мама научила меня тонне полезных маленьких советов, прежде чем умерла.
Это впервые, когда я услышала, как Зак нежно говорит о своей матери, что вызывает у меня любопытство.
— Могу я тебя кое о чем спросить?
Он хватается за ручки кастрюли с помощью кухонного полотенца и несет ее к раковине, чтобы процедить воду с лапши.
— Валяй.
Я тяжело сглатываю, зная, что это может быть не та тема, которую он хотел бы поднимать со мной.
— Что с ней случилось?
Он делает короткую паузу, а затем вытряхивает остатки лапши из кастрюли.
— Она покончила с собой вскоре после смерти Хейли.
Я ахаю и хватаюсь за грудь.
— Мне очень жаль. Должно быть, это было тяжело для тебя.
Он кивает, относит кастрюлю с лапшой обратно к плите, выливает на нее кипящий красный соус и начинает помешивать.
— Так оно и было. Потерять их обеих, одну за одной было почти невыносимо. Я сам чуть не убил себя. Это было очень темное время в моей жизни.
Я опираюсь локтем на стойку.
— И что же помогло тебе справиться?
Он открывает шкафы в поисках тарелок.
— В основном Трип и Тайк. И ещё музыка, то, как я могу в ней раствориться. Это помогло мне забыть, какой дерьмовой была моя жизнь, и по сей день помогает.
— А сейчас тебе все еще плохо? — удивляюсь я вслух.
Зак пожимает плечами, наполняя две тарелки.
— Мне становится лучше или, по крайней мере, сейчас мне так кажется.
Я улыбаюсь, когда он ставит передо мной тарелку со спагетти.
— Спасибо. Выглядит потрясающе. Я должна сказать, что это впервые для меня.
Он садится рядом со мной.
— Что именно?
— Мужчина никогда раньше не готовил для меня еду. Ты полон сюрпризов.
Он подмигивает мне, как будто у него есть еще что-то в рукаве, прежде чем откусить кусочек еды.
— Жаль, что нет мяса. У тебя его не нашлось. Завтра я пойду за покупками для нас и приготовлю еду, пока я здесь. Надеюсь, я смогу научить тебя кое-чему.
— Мне бы этого хотелось. — Я накручиваю лапшу на вилку и отправляю ее в рот. — М-м-м. Очень вкусно.
Он ухмыляется.
— Я рад, что тебе нравится.
Вопрос о том, что произошло в его прошлом, все еще не выходит у меня из головы. Если его мать покончила с собой из-за горя от потери дочери, почему отец Зака винит его в их смерти? Самоубийство — это своего рода личный выбор. Не похоже, что Зак заставил ее сделать это. Что-то во всей этой ситуации не сходится, и пока он так откровенничает, я вполне могу попытаться разгадать тайну этого человека.
— Могу я спросить тебя еще кое о чем? — тихо спрашиваю я.
— Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, и я постараюсь быть с тобой максимально честным.
— Это насчет твоей сестры. — Он снова замирает при упоминании о его сестре. Я начинаю видеть эту закономерность каждый раз, когда спрашиваю что-то о ней. Он как будто боится говорить о ней. — Что с ней случилось?