Я ухмыляюсь.
— Наверное, так же трудно как мне удержаться, чтобы не швырнуть тебя на кровать и не выпускать из этой комнаты.
Она закатывает глаза.
— Ты просто невозможен. Он ждет нас внизу.
Я перекидываю ее волосы через плечо.
— Ну что ж, пойдем, если нужно. Чем скорее мы уйдем, тем скорее сможем вернуться.
Я шевелю бровями, глядя на Обри, и она смеется. Боже, я бы все отдал, чтобы постоянно слышать ее смех.
Мы выходим из парадной двери отеля и видим белую Audi R8. Я изучаю плавный изгиб кузова машины и тихо присвистываю.
— Хорошая машина.
— Действительно милая, — говорит Обри.
— Милая? В этой штуке десятицилиндровый двигатель, детка. В ней нет ничего милого, это просто сущий монстр. Называть её милой довольно оскорбительно, — говорю я.
Она пожимает плечами.
— Это всего лишь машина.
Я почти уверен, что мои уши кровоточат. Не могу поверить, что она назвала это прекрасное произведение искусства просто машиной. Будучи человеком скорости, я разбираюсь в тачках. Большинство мужчин отдали бы за неё свое левое яичко.
— Котенок, это машина мечты. Я уверен, что ей владеет какой-то испорченный кретин, водящий как пенсионер. Какая пустая трата.
Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, дверь со стороны водителя распахивается и из нее выходит мужчина.
— Брэйди! — На мой взгляд, в голосе Обри слишком много волнения. — Ух ты! Посмотри на себя.
Мужчина улыбается ей и снимает темные солнцезащитные очки с лица, прежде чем убрать каштановые волосы со лба. Его глаза останавливаются на моей девушке, и взгляд путешествует вниз по ее телу, задерживаясь немного дольше на ее сиськах. Сжимаю пальцы в крепкие кулаки.
— Обри? О, боже мой! Отлично выглядишь. Ты определенно подросла.
Это будет еще хуже, чем я думал. Это обеспеченный симпатяга-придурок как раз такой человек, с которым Судья хочет видеть свою дочь.
Котенок обгоняет меня, чтобы поприветствовать Брэйди, как только он обходит машину, переходя на тротуар. Знаю, что сказал, что не собираюсь ревновать, но черт меня побери, если не чувствую, как эта маленькая боль гложет меня изнутри. Когда я вижу, как они обнимаются, мне сразу же хочется разнять их и ударить его по лицу.
Я так погружен в свои мысли, что даже не слышу, как Обри меня представляет. Я возвращаюсь к реальности, когда Брэйди протягивает мне правую руку.
— Меня зовут Брэйди. Приятно познакомиться с тобой, приятель.
Мы пожимаем руки.
— Как дела? Я Рифф.
Обри поднимает бровь, глядя на меня, и я понимаю, это потому, что я представился своим сценическим именем. Она и ее семья называют меня по имени, данному мне при рождении, но я бы предпочел, чтобы все население придерживалось другого. Обри и ее родители, называющие меня Заком, напоминают мне, что с ними все должно быть по-настоящему.
Брэйди пристально смотрит на Обри.
— Ты готова? Через пятнадцать минут у нас заказан столик.
— Конечно, — говорит она. — Я сяду сзади.
Мы с Брэйди оба смотрим на спортивный автомобиль перед нами.
— Детка, в этой машине нет заднего сиденья, — говорю я ей.
Она кривит накрашенные губы.
— И как мы все поедем в ресторан? Мы можем следовать за тобой, Брэйди?
Брэйди почесывает висок.
— Тут такое дело. Я заказал столик только на двоих, а сейчас время обеда, так что не уверен, что они смогут разместить третьего человека. Жаль, что твой отец не предупредил меня, что ты приведешь гостя.
Я сразу же чувствую, что навязываюсь. Хотя точно знаю, что Обри будет рада, если я пойду с ней, уверен, она справится с этим сама. Я ей доверяю, это у меня проблемы с этим чертовым красавчиком. Он не может оторвать от нее взгляд своих гребаных глаз. Я знаю этот взгляд — это желания засунуть свой член в женщину. Я довел до совершенства такой взгляд.
Вздыхаю и складываю руки на груди. Широко раскрытые глаза Брэйди следят за узорами моих чернил, и я могу сказать, что это немного смущает его.
Я ухмыляюсь.
— Вы двое идите, детка. Я уверен, что ты можешь сделать заметки и ввести меня в курс дела, когда вернешься.
Котенок кладет свои изящные пальчики на мою руку.
— Ты уверен? Я не хочу оставлять тебя. Мы всегда можем пойти куда-нибудь в другое место.
Я отрицательно качаю головой.
— Со мной все будет в порядке. Вам понадобиться всего час или около того. Я найду что-нибудь съедобное и подожду тебя в доме твоих родителей, хорошо?
Она хмурится.
— Я чувствую себя плохо, оставляя тебя здесь.
Я наклоняюсь и целую ее в лоб.
— Я тебе доверяю.
Обри улыбается и обещает не задерживаться слишком долго, когда Брэйди открывает перед ней пассажирскую дверь. В тот момент, когда он закрывает ее в машине и поворачивается ко мне, улыбка исчезает с моего лица. Глаза Брэйди расширяются, когда он смотрит на мои сжатые губы. Он оббегает вокруг машины, чуть не спотыкаясь при этом о тротуар, чтобы убраться подальше от меня.
Мне должно быть стыдно за то, что я напугал этого парня, но я хочу, чтобы он знал, не стоит связываться с тем, что принадлежит мне.
Он уезжает немного быстрее, чем я одобряю, и это, вероятно, моя вина. Опускаю руки и направляюсь к парковке. Я знаю, что Обри не нуждается в моем постоянном присутствии, но мне все равно нравится быть рядом с ней. Арендованная машина плавно выезжает на оживленную улицу и я сворачиваю в местный фаст-фуд, чтобы заказать еду. Мой мобильный телефон жужжит, когда я жду очереди.
— Черт, — бормочу я себе под нос, проверяя номер звонящего.
Когда уже он оставит меня в покое, черт возьми? Я молю Бога, чтобы он не требовал больше денег. Двух миллионов долларов ему должно было хватить больше, чем на пару недель.
После третьего гудка я делаю глубокий вдох и отвечаю:
— Что?
— Алло, я пытаюсь дозвониться до ближайших родственников Терстона Оливера, — говорит незнакомый мужской голос на другом конце провода. — Этот контакт в его телефоне записан как «Сын», но не указано имя. Я надеюсь, что вы сын мистера Оливера.
Я застываю в своем кресле.
— Да, я его сын.
— Для протокола не могли бы вы назвать мне свое имя? — Этот чувак говорит очень официально. Он точно не букмекер или что-то в этом роде.
Я прочищаю горло.
— Зак Оливер.
На другом конце провода шуршит какая-то бумага.
— Мистер Оливер, я офицер МакКарри. Мне очень жаль, но сегодня в десять тридцать две горничная отеля «Хард Рок» нашла вашего отца мертвым в его номере. Судя по всему, он мертв уже несколько дней. Когда вы в последний раз разговаривали с отцом?
Несмотря на то, что я ненавидел этого ублюдка, мои внутренности сжимаются. Единственная семья, которая у меня была, исчезла. Любая связь, которая была у меня с моим прошлым, исчезла… так же, как и моя семья. Безвозвратно.
Тихая слеза стекает по моей щеке и я смахиваю ее.
— Я уже несколько недель не разговаривал с ним.
— Вы сможете опознать его тело? Нам придется отправить его на вскрытие, чтобы подтвердить причину смерти, но судя по виду его комнаты, это была передозировка, — сообщает мне полицейский.
Тупой мудак. С чего бы это отец связался с наркотиками? Неужели он ничему не научился, когда имел дело со мной и моей зависимостью еще в старших классах?
Я откидываю голову на спинку сиденья. Это отчасти моя вина, что я пытался откупиться от него. Самое меньшее, что я могу сделать — это поехать туда, опознать тело и привезти обратно, чтобы похоронить рядом с мамой и Хейли.
— Я постараюсь вылететь как можно скорее.
— Отлично. Зайдите в полицейское управление Лас-Вегаса и спросите меня, когда приедете сюда.