Ария отошла с пути еще двух людей, которые вошли в переднюю дверь.
- Как это мы продолжаем упускать Э? И как Э всегда знает, где мы?
- Эли всегда будет знать, где мы, - тихо сказала Эмили.
Плечи Арии опустились.
- Эм, Э не Эли.
Это невозможно.
Эмили закрыла глаза.
Ей так надоело спорить по одному и тому же поводу снова и снова.
Но она не могла объяснить, почему была убеждена, что Эли не мертва—пришлось бы признаться, что она оставила открытой дверь горящего дома в Поконос.
Ария шагнула в гостиную.
На голубом ковре были заметны серьёзные углубления в тех местах, где стояла мебель.
- Э - точно Гейл, Эм.
Помнишь, какой странной она была в тот день в кафе? Она безусловно способна на то, чтобы преследовать нас.
- Но в этом нет смысла.
Эмили глянула через плечо, чтобы удостовериться, что пожилая пара в сочетающихся свитерах с ромбиками их не слышала.
- Гейл не имеет никакого отношения к Ямайке.
Как она может знать, что мы сделали?
- Ты уверена, что ничего никому не говорила? - спросила Ария.
Как насчёт твоего друга Деррика? Он работал у Гейл, верно? Ты уверена, что в ваших разговорах не проскользнуло имя Табиты?
Эмили развернулась и уставилась на Арию.
- Конечно нет! Как ты только могла так подумать?
Ария подняла руки, сдаваясь.
- Прости.
Я просто пытаюсь докопаться до истины.
Из другой комнаты раздался голос Сандры, рассказывающей потенциальному покупателю о площади в футах и усовершенствованиях кухни.
Эмили постаралась проглотить раздражение, зная, что Ария не пытается обвинить во всём её.
Она вышла из гостиной и поднялась на второй этаж.
Спальня хозяев была на первом этаже справа.
Комната была выкрашена в тускло-серый, а на окнах висели деревянные жалюзи.
Эмили могла представить себе кровать по одной стене и комод по другой.
Но она не могла представить себе Бейкеров, живущих в этих стенах.
Они были "совами" или "жаворонками"? Перекусывали в кровати печеньем и картофельными чипсами, оставляя крошки на простынях? Сколько слёз пролили, когда не смогли завести ребёнка?
Практически с этого Бейкеры и начали разговор с Эмили при знакомстве—они без толку пытались 4 года.
- Мы оба постоянно работаем с детьми и хотели бы завести собственных, - убедительно сказала миссис Бейкер.
- Мы всегда хотели быть родителями, - пальцы мистера Бейкера крепко сжали руку жены.
А сейчас Эмили обходила комнату по периметру, прикасаясь к выключателю, прослеживая за крошечной трещинкой на стене и засовывая голову в пустой шкаф.
Она могла лишь воображать, как обезумели от радости Бейкеры, когда узнали, что она выбрала их в качестве приёмных родителей малышки.
Вероятно, ночью они лежали в кровати, мечтая о ребёнке, фантазируя об уроках плавания, каникулах и первом школьном дне.
Потом она представила себе шок Бейкеров, когда они узнали, что Эмили передумала.
Она попросила Ребекку, координатора по усыновлению, предать сообщение—она была слишком трусливым зайцем, чтобы самой рассказать Бейкерам.
Ребекка была в замешательстве.
Итак...ты оставляешь ребёнка? - выпытывала она.
- Эм-м, просто у меня появился другой вариант, - уклончиво сказала Эмили, не желая признавать, что нашла других приёмных родителей—или что Гейл предложила ей много денег.
Координатор чуть позже перезвонил и сказал Эмили, что Бейкеры милосердно приняли её решение.
- Они хотят, чтобы твоя малышка имела самый лучший дом, который только возможен, и если ты думаешь, что он где-то в другом месте, то они понимают, - сказала Ребекка.
В каком-то смысле Эмили была разочарована: она бы предпочла, чтобы они злились на неё.
Она это заслужила.
Эмили много думала о Бейкерах после принятия решения отдать ребёнка Гейл, особенно после того, как Гейл начала ей безостановочно звонить.
Каждый раз, когда телефон Эмили звонил, это была Гейл, убеждающаяся в том, что всё в порядке.
Поначалу Эмили потакала ей, давая разумные объяснения быстрой речи Гейл, её дрожащему смеху и нервным вопросам.
Она просто волновалась, верно? Она пыталась найти оправдание тому, что Гейл ещё не познакомила её с мужем, потенциальным отцом—Гейл говорила, что он очень занят, но 100% согласен.
Когда телефон стал звонить каждый час, Эмили стала переводить звонки на голосовую почту, в ней всё острее нарастала едкая тревога.
Что-то было не так.
Она стала искать способы выйти из сделки.
Она боялась дня, когда должна будет отдать малышку.
Последней каплей стал случай за две недели до запланированного кесарева сечения Эмили.