— Точно, — заулыбался и Лешка.
В тот же день начались раскопки. Работа подвигалась, как говорится, со скрипом. Это только сказать легко — «лежишь себе на кургане, а сам копаешь»! Солнце печет, пыль в рот лезет, плечи ноют. А глаза — кажется, еще чуть-чуть и вывихнешь, потому что все время коситься приходится то направо, то налево — нет ли какой опасности. И результаты хуже некуда. За целый день крохотную ямку вырыли: курган сплошь из песка. Вроде радоваться нужно, не так тяжело копать. Зато сколько ни копай, все тут же засыпается. Песок так и течет, как вода, хоть запруду ставь.
Но Мишка не унывал.
— Видал? — говорил он Лешке. — Мы копаем, а никто даже и не замечает, что мы ведем важную научную работу. И речка рядом — искупаться всегда можно.
Насчет речки Лешка соглашался. Он тоже считал — что ни говори, а у скифов голова работала, знали, где курган поставить.
Но находок все не было и не было.
Мишка доказывал, что это в порядке вещей.
— Вот когда весь курган раскопаем, — говорил он, — и копнем еще землю метра на три, тогда только держись! Сабли из стали, секрет изготовления которой давно утерян, сбруя конская, золотые монеты и вазы. Любой музей с руками оторвет. — И поспешно добавил: — Сабли оставим себе!
Но Лешку, который понял, как трудно лежа на животе разрыть весь этот большущий курган, сабли уже не волновали, и он все чаще и чаще оставлял Мишку одного и бегал на речку, как он говорил, окунуться. Окунался он всегда не меньше часа. Когда Лешка возвращался, Мишка шипел, как проколотая камера:
— Личное выше общественного, да?
Землеройным работам не было видно конца.
Чем больше накапывали песка, тем, казалось, больше его прибывало.
— Из пустого в порожнее, — вздыхал Лешка.
На что ему Мишка мудро отвечал:
— Поживем — увидим!
— Увидишь тут, — буркнул Лешка.
— На сердитых воду возят, — сыпал поговорками Мишка и пыхтел изо всех сил, озираясь по сторонам и швыряя через плечо песок.
Однажды они услышали интересный разговор. Внизу двое мужчин сначала вполголоса, а потом все громче и громче, забыв обо всем на свете, отчаянно заспорили.
— Ты ничего не заметил? — говорил один.
— А что я должен был замечать? — отвечал другой.
— Может, ты не видишь двух мальчиков на этом пригорке?
— Вижу. Ну и что?
— А больше ты ничего не заметил?
— По-моему, нет.
— Так это по-твоему — нет, а по-моему — да! Может, ты хочешь, чтоб нас разорвало в куски?
— Ну да, я не хочу. Но что нас разорвет?
— Мало ли что! В Мелитополе был точно такой же случай! Двое мальчиков лежали на пригорке, и все думали, что они загорают. А оказалось, что они отвинчивают головку у фугаса.
— Ой-ой! И все взорвалось?
— Конечно, если бы не я! Я схватил фугас, ввинтил головку обратно и отнес в болото. Счастье, что фугас не взорвался!
— А причем тут эти двое мальчиков? Я все время наблюдаю за ними. Они просто что-то мирно роют. Может, они играют в сорок разбойников и копают для себя пещеру!
— А если они не роют, а зарывают? А потом как даст!
— Мальчики, что вы делаете? — спросил наконец у них один из мужчин.
— Мы играем в сорок разбойников и копаем для себя пещеру, — ответил ему Мишка его же словами.
— Ну, вот видишь, я был прав!
И мужчины зашелестели газетами.
— Пронесло, — сказал Лешка.
Вечером друзья произвели расчеты. Оказалось, что при их производительности труда этот курган может спокойно простоять еще много лет.
— Меня это, конечно, не пугает, я готов, — сказал Мишка. — А вот ты…
— И я не боюсь, — храбрился Лешка. — Только за несколько лет, знаешь, сколько людей про наш курган пронюхает. Не успели начать, и то уже двое заметили. Мы вот тут сидим с тобой, а они, может, там уже копают!
Мишку это не взволновало:
— Тут на всех хватит…
— А почему мы все от ребят скрываем? — заныл Лешка. — Может, зря? Позвали бы ребят. Раз-раз и готово! Все равно мы начальники. Мы же первые!
Мишка немного подумал:
— Да, и в книгах написано, в любой экспедиции всегда много народу. И если уж не сто, то человек двадцать всегда наберется. Каждому дела хватит!
Мишка был хитрый малый. Он давно уже надумал позвать ребят на помощь, только ждал, когда Лешка первый об этом заговорит. Кому, как не ему, Мишке, знать, что у Лешки выдержка послабее. В тот же вечер на дворовом собрании всех мальчишек и девчонок, разумеется, кроме Леньки и Петьки, было решено: