На этот раз она попала в музей оружия: пистолеты, ружья, мечи, арбалеты. Экспозиция включала доспехи разных веков – от средневековых до современных тончайших кольчуг. Застекленные стеллажи и стены искрились хромом, вороненой сталью, драгоценными инкрустациями на рукоятях.
Если остальной дом казался ей другим миром – возможно, более цивилизованным, чем тот, к которому она привыкла, то здесь вектор указывал в противоположную сторону. Это была вакханалия неперсонифицированного насилия!
– Зачем?! – только и смогла она вымолвить.
– Мне интересно, чем на протяжении истории пользовались люди, чтобы навредить друг другу. – Он подошел к какому-то мерзкому шару, усыпанному шипами. – С незапамятных времен, еще до короля Артура, рыцари выезжали с этими штуковинами на турниры и битвы. Прошло несколько столетий – и вот… – Рорк нажал пару кнопок и взял со стенда гладкий металлический предмет размером с ладонь, – любимое орудие убийства в уличных бандах двадцатого века. Менее громоздкое, но такое же смертоносное оружие. Движение вперед, но без малейшего намека на прогресс!
Он вернул оружие на место, закрыл стеллаж и набрал код безопасности.
– Но вас, кажется, интересует кое-что поновее булавы и постарше нашей теперешней головной боли. Говорите, кремневый пистолет?
«Какой ужасный зал! – думала Ева. – Ужасный и завораживающий…» Она смотрела на хозяина дома, который чувствовал себя абсолютно непринужденно среди всего этого насилия в элегантной упаковке.
– Наверное, чтобы собрать такую коллекцию, потребовались долгие годы?
– Пятнадцать лет, – отозвался он, шагая по сверкающему паркету к следующему стеллажу. – Вернее, уже около шестнадцати. Свой первый пистолет я добыл в возрасте девятнадцати лет: отобрал у человека, приставившего его к моему виску.
Рорк недовольно нахмурился: в его планы не входило так с ней откровенничать.
– Насколько я понимаю, он промахнулся, – заметила Ева, подходя ближе.
– К счастью, его отвлекло мое колено, которым я заехал ему в пах. А пистолет был прекрасный – девятимиллиметровая полуавтоматическая «беретта», которую он тайком вывез из Германии. Задумал, видите ли, отнять с помощью этой штуки груз, который я ему доставил, и не оплатить его. А в итоге мне достались и деньга, и груз, и «беретта». В сущности, именно так и родился концерн «Рорк индастриз». А вот то, что вас интересует, – добавил он, указывая на стенной стенд. – Наверное, захотите унести с собой, чтобы проверить, не стреляли ли из него в последнее время, снять отпечатки и так далее?
Ева медленно кивнула, напряженно размышляя. О том, что орудие убийства осталось рядом с трупом, знали всего четверо: она сама, Фини, ее начальник и убийца. Либо Рорк невиновен, либо дьявольски хитер…
– Ценю ваше сотрудничество.
Она вынула из сумочки пакет для вещдоков и потянулась за пистолетом, похожим как две капли воды на тот, что уже находился в распоряжении полиции. Мгновение – и она поняла: Рорк сейчас догадается, что она совсем недавно видела точно такой же пистолет.
Ева скосила на него глаза. Он внимательно за ней наблюдал. Она изобразила колебание, но, судя по всему, было уже поздно: Рорк все прекрасно понял.
– Который? – все-таки спросила она на всякий случай.
– Этот. – Он указал на массивный пистолет и, дождавшись, пока она обработает его и уберет в сумочку, закрыл стекло. – Он, разумеется, не заряжен, но у меня есть к нему пули, если вам захочется прихватить и их.
– Благодарю. Ваше желание содействовать правосудию будет отмечено в моем рапорте.
– Неужели? – Рорк достал из ящика коробочку и подал ей. – Что еще вы там отметите, лейтенант?
– Все, что сочту необходимым. – Ева опустила коробку с пулями в сумочку, достала электронную записную книжку, поставила дату и описала все полученные вешдоки. – Имущество будет возвращено вам без промедления, если не потребуется в качестве улик. Вас в любом случае уведомят.
– Прекрасно. Надеюсь, официальная часть закончена? Музыкальный салон расположен в соседнем крыле. Можем попить там кофе и бренди.
– Сомневаюсь, что у нас с вами одинаковый музыкальный вкус, Рорк.
– Вы даже не догадываетесь, как много у нас общего! – негромко возразил он и снова провел пальцами по ее щеке, но на сей раз не торопился убрать руку и задержал ладонь у нее на затылке. – И как много еще появится…
Ева мгновенно напряглась и уже занесла руку, чтобы высвободиться, но он поймал ее за запястье. Она могла бы уложить его на лопатки одним движением – во всяком случае, ей хотелось в это верить. Однако она стояла не шевелясь, задержав в легких воздух и слушая собственный обезумевший пульс.
Рорк вдруг перестал улыбаться.
– Вы не трусиха, Ева, – тихо произнес он.
Их губы разделял всего лишь дюйм. Ева даже не сразу сообразила, что произошло. Задыхаясь, она уронила руку, которой собиралась от него отпихиваться, и сама преодолела этот последний дюйм!
Если бы она не потеряла голову, то поняла бы, что нарушает все существующие правила. Но ей нестерпимо захотелось проверить, узнать, почувствовать…
Его рот оказался мягким и скорее убеждающим, чем властным. Прижавшись губами к ее губам, он принудил Еву разжать их, а потом просунул между ними язык и совсем вскружил ей голову.
Он еще не прикоснулся к ней, а ее уже распирало от внутреннего жара! Но вот ловкие руки Рорка прожгли тонкую ткань у нее на бедрах, потом очутились под свитером, и она в упоении ощутила, как прилив страсти накрывает ее с головой.
Рорк думал, что его притягивает только ее рот – такой желанный и соблазнительный. Но стоило ему попробовать на вкус губы Евы – и он возжелал ее всю, целиком!
Она прижималась к нему все сильнее, ее тело, состоящее, казалось бы, из одних углов, напряженно вибрировало, маленькая тугая грудь целиком уместилась в его ладони – словно была специально создана для нее.
Рорк почувствовал, что еще немного – и он утратит остатки терпения и самообладания, к которым так старался себя приучить. Он готов был накинуться на нее прямо здесь, повинуясь зову природы. Все его нутро изнывало от буйного желания. Здесь и сейчас!
Он бы опрокинул ее на пол, если бы она внезапно не отшатнулась, не побледнела, не захлебнулась негодованием.
– Этого не будет, Рорк! Никогда!
– А вот сейчас поглядим!
Теперь он был воплощением опасности. Ева видела это так же ясно, как весь его драгоценный арсенал насилия и смерти, который их окружал.
Одни мужчины, пожелав чего-то, вступают в переговоры, другие просто берут что хотят.
– Не всем позволено потакать своим прихотям. Мне – не позволено.
– Наплюй на правила, Ева!
Рорк сделал шаг к ней. Если бы она отступила, он накинулся бы на нее, как охотник, которому посулили приз за добычу. Но она устояла – просто покачала головой и бесстрастно произнесла:
– Я не собираюсь проваливать следствие по делу об убийстве из-за физического влечения к подозреваемому.
– Черт, да не убивал я ее!
Ева не ожидала, что его покинет самообладание. Она не думала, что так отчетливо услышит в его голосе ярость, увидит на его лице отчаяние, и испытала потрясение. Страшнее всего было понимать, что она ему верит, и подозревать, что этому доверию грош цена!
– Думаешь, это так просто – взять и поверить тебе на слово? У меня обязанности по службе, ответственность перед жертвой, перед всей системой!
Я должна сохранять объективность, и поэтому…
«Не могу, – мысленно закончила она. – Не могу!»
Они смотрели друг на друга во все глаза. Внезапно в ее сумке запищал телефон. Ева отвернулась и дрожащей рукой достала аппарат.
– Говорит лейтенант Ева Даллас.
Пока она слушала, Рорк молча наблюдал за ее лицом. Его поразило, как за считанные секунды изменилось выражение глаз Евы: они потемнели, похолодели, потом потухли. Она убрала аппарат и обернулась. Это была уже совсем не та женщина, которая пару минут назад содрогалась в его объятиях.