Мама, как водится, объявила, что, хотя она и землетрясение, но землетрясения случаются крайне редко, и по сути она вполне добродушный человек. Отец всегда утверждает, что мама подстраивается под любое мнение, высказанное громче, чем ее собственное. При посторонних заявлять такое ему строжайше запрещено, поэтому он произнес:
— Аннелиза в роли землетрясения — тут даже люстра закачается!
Тем не менее мать бросила в его сторону предостерегающий взгляд и воскликнула, чтобы перевести разговор на другую тему:
— Виола, я сгораю от любопытства: как ты отнесешься к нашему сюрпризу?! Но мы вручим его позже, после десерта! — затем она последовала на кухню, к госпоже Энгельгардт. Моя мать не умеет готовить, и, слава Богу, Дорис Энгельгардт вызвалась блеснуть своими кулинарными талантами.
Господин Энгельгардт пошел за ней.
— Сиди, Виктор, я позабочусь о вине, — сказал он моему отцу.
Бенедикт вскочил, убрал упавшую прядь со лба, согнул в локте левую руку и с поклоном предложил свои услуги в качестве младшего официанта. Однако он не понадобился. Я тоже не сидела без дела, позволяя окружающим отмечать свое торжество.
Элизабет наконец решилась объявить во всеуслышание, что она была бы климатической катастрофой. Ледниковый период. Это как раз для нее! Элизабет такая холодная! Месяц назад она рассталась со своим другом, терапевтом. Он якобы начал требовать от нее извращений: чтобы она приходила к нему домой и перед сексом гладила его постельное белье или ползала с тряпкой по кухонному полу. Элизабет говорит, что она не мазохистка. Уж лучше дать обет безбрачия. Ей не нужен мужчина в качестве доказательства собственной привлекательности.
Элизабет переадресовала вопрос Петеру. Петер молчаливый, но зато самый симпатичный на нашем курсе. Он объявил:
— Я не отношусь к числу ярких природных катаклизмов, я всего лишь бытовая неурядица. — Все засмеялись над его словами.
Отец продолжал очаровывать мать Бенедикта. Он поведал ей, что господин Энгельгардт — его друг и коллега и что чета Энгельгардт — самые тонкие знатоки вин и гурманы, которых он когда-либо встречал. Можно было подумать, что он общается исключительно с гурманами и ценителями вин.
— Какой сорт винограда предпочитаете вы, госпожа Виндрих? — поинтересовался он с таким видом, словно ожидал сенсационного признания.
— Знаете ли, господин Фабер, моя дочь — переводчица с французского и в этом вопросе разбирается прекрасно! Когда мы вместе обедаем в греческом ресторане, я могу слепо положиться на нее в выборе вин. — Если мать Бенедикта не слишком часто попадала в компанию гурманов, можно считать, что она с честью вышла из положения.
Так или иначе, мы пили то, что приобрел сам господин Энгельгардт: полусухой рислинг с содержанием сахара всего четыре десятых процента, от винодела, который изготовляет свои вина только из натурального сырья.
— Это вино, которе так подходит вам, Виола, — радостно воскликнул господин Энгельгардт, — молодое, но выдержанное, игристое, с ноткой элегантности. Вино с редким будущим!
Господин Энгельгардт — специалист по нелепым комплиментам. Но это не мешает ему быть очаровательным. Он поднял за меня бокал:
— Как прелестно вы выглядите, Виола! Как Одри Хепберн в молодости!
Вот уж никогда бы не додумалась, что могу походить на молодую Одри Хепберн, хотя у меня такие же черные глаза и темно-каштановые волосы. Но разве Одри Хепберн когда-нибудь носила волосы длиной до подбородка и на косой пробор? Тем не менее я польщенно улыбнулась. Сказать по правде, я действительно хорошо выглядела в своем черном, расшитом золотыми звездами платье. Подходящее платье для звездного часа. Хотя стоило оно всего сто двадцать девять марок и было куплено в банальном универмаге «C A». Правда, по нему этого не скажешь.
— А мадемуазель Элизабет выглядит как молодая Катрин Денев, — господин Энгельгардт поднял бокал за Элизабет. Тут он попал в точку. Элизабет тоже разулыбалась.
Лишь моя сестра Аннабель бросила на Элизабет взгляд, полный сострадания, и громко сказала, обращаясь к Нико:
— Невелик фокус, если краситься под блондинку!
— Лучше искусственная блондинка, чем настоящая лысина, — изрек Нико и оглушительно захохотал. Нико — веселый парень, он постоянно бездарно шутит и сам больше всех радуется своим остротам.
Нико — лучший друг Бенедикта, хотя совсем не похож на него. Нико продает подержанные автомобили. Бенедикт усердно помогает ему в этом: в газетных объявлениях и на автомобильных рынках он подыскивает для Нико выгодные варианты и хотя бы дважды в месяц находит машину, которую Нико может перепродать. У Нико часто бывают клиенты, которые ищут особую машину в особом исполнении, и если Бенедикту удается откопать такую, он получает приличные комиссионные. Мой отец тоже недорого купил свой темно-синий «вольво» через компанию «Бенедикт — Нико».