В классе прошёл возмущённый ропот.
— Я имею право корректировать ваш учебный план, как считаю нужным, и эти корректировки могут быть в очень широких пределах до тех пор, пока не влияет на вашу успеваемость, — злорадно сказала учитель.
Если взглянуть сейчас на неё сейчас, то она выглядит менее уставшей и даже как-то посвежевшей. Вот настоящий пример — сделал гадость, а на сердце радость. В это время галдёж в классе поднимался всё выше.
— Всем молчать, — проговорила учительница, но её никто не послушал.
— Значит, так вы решили, — задумчиво и довольно тихо произнесла Кавасаки-сенсей, но из-за проскользнувших ноток угрозы весь класс мгновенно затих. — Тогда добавим в необходимость клубную деятельность. Хм, — она задумчиво протянула и оглядела насмешливым взглядом наш класс. — Может ещё добавить уроки в субботу?
После её слов класс затих и единственное, что прерывало его тишину, было мурчание Химари, которую я поглаживал.
— Ну, а теперь возвращаемся к нынешним проблемам, — тут её взгляд перескочил на меня и нотки веселья в нём мне не понравились. — Как же мы будем наказывать двух провинившихся парней?
Пока класс недоумевал, учительница продолжила.
— Кицуне-кун и Кониси-кун, выйдите к доске, — учительница приглашающе махнула рукой.
Пока вставал, успел посадить вставшую Химари мне на плечо и пошёл к доске. Ожидаемой подножки от Суговары-куна не последовало. Видимо парень учится на ошибках и не хочет, чтобы я вновь наступил ему на ногу.
Уже стоя у доски, у меня вновь получилось окинуть взглядом мой класс. Всё те же ученики, что и в прошлый раз, только эмоции у некоторых немного другие.
Если в прошлый раз девушка-ботанка смотрела растерянно и без очков, то сейчас она смотрела с опаской и небольшим злорадством. Только взгляд был направлен не на меня, а на моего соседа по несчастью.
Суговара же смотрел со злобой и ещё большим злорадством и снова большая часть эмоций была направлена не на меня, а на моего соседа. Что он такого сделал для получения такой славы?
Ивата смотрела на меня с ехидной улыбкой и показала жестами, что она поддержит. Шутница.
Остальные взгляды были либо нейтральными, либо тоже пылали негативными эмоциями, но была ещё одна девушка, которая смотрела на нас с нездоровым энтузиазмом. Оу, у неё кровь из носа пошла. Никто не обратил на это внимание, хотя по косым взглядам было видно, что кровь заметили.
— Да начнётся суд! — Кавасаки-сенсей весело взмахнула руками. — Сегодня у нас двое виновных. Один имел участь прогуливать школу и надеяться, что ему это сойдёт с рук. Второй же имел наглость спать на классном часу. Не настолько плохой поступок, чтобы это было достойно наказания, но он посмел сделать это в моём присутствии. Поэтому из чистой зависти я накидываю ему пару баллов наказания. Предлагайте наказания.
— Чистка унитазов! — раздался голос с задних парт. Но как он возник, так и затих под яростным взглядом Кониси-куна.
— И ты согласен жить две недели с грязными унитазами? Кониси-кун с этой задачей может и не справиться, — учитель весело начала смотреть на красного от злости одноклассника, но он не сказал и слова против, из-за чего улыбка учителя померкла.
А наша сенсей преображалась с каждым мгновением. Выпрямившаяся спина, из-за которой её небольшая грудь стала выглядеть немного больше, лицо приобрело чуть острые, даже звериные черты, а в глазах казалось навсегда поселилась ехидная искра. Также изменилась походка. Если до этого она была усталой и не привлекающей внимания, то сейчас каждое движение сенсея собирает множество взглядов упругими бёдрами, точёными ногами, а также нижними девяносто, хотя предполагаю там немного меньший размер из-за меньшей комплекции учителя, но всё это смотрелось очень даже гармонично.
— Есть другие предложения? — сенсей посмотрела на класс, начиная ходить из стороны в сторону и наслаждаясь собираемыми взглядами.
— Можно его на две недели в мой клуб? — раздался голос девушки с кровью из носа.
— Мика Хираи запрашивает Кониси-куна к себе в клуб ценителей яоя на две недели, — с задумчивым выражением лица произнесла наш мучитель, после чего её губы разошлись в широкой ухмылке. — Одобряю!
По классу прошлись шёпотки и в глазах некоторых появилось сочувствие, а у других злорадство лишь усилилось. Сам же виновник стоял с немного побледневшей кожей, смотрел на сенсея, как на предателя, всего человеческого рода.
— С одним решили, теперь переходим к другому злостному нарушителю, — всё внимание сконцентрировалось на мне.