— Никакой тропы нормальной к зоне нет? —решил я сменить тему.
— Никак нет, ваше благородие. Но вам того. Нельзя туда.
— Вы отказываете благородному человеку в его праве на проход?
Он покраснел ещё больше, замотал головой:
— Никак нет, ваше благородие.
— Хорошо, — строго сказал ему я. — Тогда пойду.
Подпоручик мялся, не зная, как и быть, а я тем временем развернулся и зашагал к мерцающей стене за забором из проволоки. Пришлось попрыгать, конечно, но я не гордый. Однако до самой зоны я не добрался: со стороны укреплений вынырнул квадроцикл с двумя седоками. Оба в бело-золотой броне. Ну, служивый, молодец. Всё же соображаешь. Вызвал подмогу. Конечно, простой солдат супротив одарённого и правда ничего не может сделать. А вот церковники вполне.
Я остановился, поджидая святош. Вот честное слово, здесь они какие-то надсмотрщики за благородными. В последние дни существования Российской Империи, в моём будущем, церковники рубились с моими войсками так неистово, так отчаянно, что каждый их боец погибал, лишь забрав с собой как минимум парочку врагов. Лютые воины, без страха, без сомнений, готовые на всё ради победы. А здесь? Чем вот эти вот бойцы занимаются в мирное время, кроме как кошмарят всех, кто хоть как-то может быть связан с даром? Верующие понятно, они молятся, они носят деньги в церковь. Попы — понятно, большинство действительно верит и служит Господу. Но вот такие бойцы Первой Церкви чем отличаются от головорезов с особенными правами?
Им точно нужна война, чтобы вспомнить смысл службы.
— Ваше благородие, — деловито поприветствовал меня инок ещё до того как слезть с вездехода. Тоже имплантированный. Вместо глаза сканер. Водитель молча наблюдал за мною, держа руки на руле. — Иеродиакон Иоанн Самровский. На сегодня регистраций нет. Вам следует покинуть ограниченную территорию.
Иеродиакон спрыгнул на землю, подошёл ко мне.
— Я не собирался заходить внутрь. Просто…
— Илья Артемьев, я так понимаю, да? — перебил Иоанн.
Ну да, сигнатура моя уже снята и залита на все сервера, от налогового кластера, до религиозного. Можно и не удивляться, что церковник сразу же меня считал. Сейчас, наверное, пойдёт шоу. От меня не укрылось, что иеродиакон заметно расслабился в разговоре. Слетело с него уважение и почтение. Одарённый и без связей, вот потеха.
— Пацан, тут людей серьезнее тебя в мешках вытаскивали. Не лезь туда, а? Давай, возвращайся. Не спорь с законами.
— И не думал с ними спорить. Я же не внутрь иду, а так, прогуляюсь.
— Никуда ты не прогуляешься, назад, я сказал.
Ну, тут уже пошёл вопрос принципа. Или спортивной злости.
— Пока я не попытался пересечь границу с зоной — никакие законы не страдают, доброго вам дня, — спокойно ответил ему я, а затем развернулся и пошёл к забору. Услышал, как иеродиакон побежал за мною, сопя от злости.
— Куда пошёл, — схватил он меня за плечо. Я машинально нырнул в сторону, перехватил руку и бросил воина в доспехах через себя. Священник охнул, грохнувшись о землю. Так, рефлексы, ну что опять началось?
— Руки поднял! Руки! — тут же заорал водитель квадроцикла, вскинув штурмовую винтовку. Очередь из такой моему доспеху не удержать. Бесславная выйдет смерть. Но вместо того чтобы покорно поднять лапки, я прикрылся поверженным иеродиаконом.
— Нападение на благородного со стороны Первой Церкви? — выдавил я сквозь зубы сопящему церковнику. — Вы думаете, если я из приюта, то своих прав не знаю?
— Я тебя…
— Ты меня ничего, — я тряхнул его посильнее. — А я тебя могу. Тут всё в камерах, дурак. Куда ты полез хватать одарённого? Хочешь куда-нибудь на рудники отправиться, грехи заключённым отпускать? Скажи своему, чтобы оружие опустил.
— Парень, ты вообще нормальный? — священник обалдел от случившегося. — Ты это… Ой! Гальцев, оружие опусти!
Занимающаяся огнём рука на твоём горле быстро помогает принять решение, знаю. Я погасил пламя.
— Вы со всеми благородными так себя ведёте, или мне везёт?
— Ты применил силу против воина Бога…
— Подай на меня в суд, — фыркнул я, поднялся на ноги, глядя на него сверху вниз. — Всего хорошего.
Никто из них ни слова не проронил, ни пока я ходил вдоль забора, вслушиваясь в зону, ни пока возвращался, демонстративно пройдя мимо их вездехода. Церковники лишь проводили меня ненавидящими взглядами.
Чёрт, может даже слишком жёстко обошёлся с ребятами. Но будь на моём месте какой-нибудь знатный дворянин, за которым найдётся реальная власть, то никто бы ко мне и не пристал. Он же не просто так перешёл с вы на ты, после того как по базе меня пробил. Не любят в Первой Церкви аристократию. И в народе не очень-то любят дворян.