Надир Каримов стоял на поляне шагах в ста от нас. Он приехал на дуэль с уже знакомым мне братишкой Азаматом и, по всей видимости, с семейным адвокатом. Наш нотариус тоже был здесь: худощавый улыбающийся и кучерявый молодой человек. Утро оказалось зябким, и с воды тянуло холодом, поэтому Павел Кривенко кутался в голубой плащ, но с таким счастливым видом, будто просто выбрался на природу. Будто бы здесь, в сырости и тиши, вскоре не два хладных трупа объявится, а засядут старые приятели с удочками и водочкой.
Мы стояли на поляне, на берегу речки Сороть, и отбивались от комаров. Каримов был бледен, зол и дышал яростью. Петербуржца совсем не опечалил провал плана с участием Мастера на его стороне. Возможно оттого, что ему бы та задумка и не помогла бы толком. Потому что, будь даже барон здесь, то нашей драки Каримов всё равно бы не увидел. Потому что я прикончил бы поганца раньше, ибо по правилам сначала сходятся дуэлянты, затем секунданты, а затем, если вдруг конфликт ещё не разрешён, происходит бой между последними участниками.
Свиридов бы, несомненно, легко раскатал нас обоих. Сначала Обухова, а потом уже и меня. Хорошо, что мы с ним встретились в том поле. Жаль, правда, что не удалось растоптать его организацию на его же глазах. Приятно было бы посмотреть, как сильно бы ему сорвало голову понимание краха.
Впрочем, куда уж больше. Ладно, хватит пинать покойников. Свиридов в прошлом. Тем более: мёртвый враг гораздо лучше живого. Особенно, когда все в округе знают, от чьей руки он умер, но при этом вслух об этом не говорят.
— Быть может, вам будет угодно примириться? — предложил Кривенко, с теплом и сочувствием глядя на Надира Каримова. Я взмахнул саблей, разминаясь и с насмешкой поиграл бровями. Злобный петербуржец окрысился ещё больше. Да, парень в ярости и совсем не жалеет о том, что здесь оказался. Горячий.
— Сейчас я тебя обкорнаю, мразь! — процедил Надир.
Я встал на отмеченную на земле линию, расстегнул ворот белой рубахи. Да, прохладно сегодня, конечно. Но не в костюме же прыгать. Да и всё равно сейчас согреемся. Благо старший Каримов настроен серьёзно. А вот его братец явно нервничал, и на спокойного Обухова поглядывал с опаской.
Ну да, не ожидал паренёк, что придётся драться вместо мастера. Ха, да уж, Азаматик, что с лицом? Почему ты совсем не похож на того грубого ухажера из «Дубков»?
Я показал ему язык, наслаждаясь хмуростью физиономии юного дуэлянта. Ушла из Азамата избалованная уверенность. Думал, старшие разберутся. Ну-ну. Дурная кровь у него, конечно. Вписал братца в проблемы и сам от них не ушёл. Эх, и кто он, без подлости и наглости, а? Явно не гений и не филантроп.
— Я спешу, господа. Давайте быстрее начнём, быстрее закончим, — поторопил я противника. — Господин Каримов хотел сатисфакции, так извольте. Сатисфицруйтесь.
Надир медленно снял пиджак, не сводя с меня разъярённого взора. Получил из рук брата свою саблю и тоже принялся разминаться.
— Стороны отказались от примирения, прошу это зафиксировать, — произнёс адвокат Каримовых. Он тоже кутался в плащ, но чёрный. Продуманные они ребята, эти нотариусы. Понятное дело. Мы вот не факт что увидим закат, а им-то завтра на работу.
— Фиксирую! — бодро ответил Кривенко. — Господа! Следуя договорённостям бой продлится до смерти, согласно дуэльному кодексу Санкт-Петербургской губернии. Применение силы разрешено. Использование щитов запрещено.
Он поднял заряженный пистолет к небу.
— Поединок начинается!
Бах!
Каримов сразу двинулся вперёд. Верхняя губа ощерилась, как у пса. Он, конечно, дурак. Но дурак смелый, и я таких даже чуточку уважаю. Совсем немного, правда.
Атаковал Каримов с налёта, будто бы пытаясь сразу сломить мою защиту нахрапом и закончить поединок в первую же минуту. Я ловко отбил все его нападки, отступая и смещаясь чуть влево. Изучая технику. Ничего интересного. Грубая работа, которая тратит много сил, и приносит пользу только против тех, у кого дух слабоват. Пару раз клинок Каримова охватило голубое пламя, но я слил его в сторону ловким движением, а затем насел сам, той же атакой что Надир в самом начале боя. Яростно, но не растрачивая силы.
В лучших традициях Грайбая Белого, учившего меня драться. Сабля у Обухова была хорошая, лежала в руке как литая. Я стальной мельницей заставил противника попятиться, но затем специально остановил атаку, подмигнул, увидев в глазах Надира нотку ужаса.