Вот оно как.
— Вы, если позволите, и стали причиной использования этого оберега, верно? — предположил хитро улыбающийся старик.
— Я снял это с человека, который хотел меня убить. И это точно был не продавец цветов или же волшебная фея сладостей.
— Сочувствую, молодой человек. Жизнь жестока, — равнодушно цокнул языком мастер Эглаускас. — Я, если позволите, хотел бы отметить, что такие обереги заказывают обычно для личной гвардии. Для людей проверенных. Или же представители различных европейских сект. Потому что должен быть, если позволите, личный интерес владельца оберега, чтобы его полноценно использовать. Тому, кто не готов умереть за хозяина или же за идею подобные амулеты, это как банальнейшая цепочка на шее. Захотел снял, захотел надел.
Старик блаженно улыбался, но глаза смотрели живо, с хитринкой.
— Вы встретили человечка, который обладал сильной волей и личной привязанностью к тому, чьими делами вы неосторожно, если позволите, интересовались.
— Это был бандит, мастер Эгалускас, — заметил я. — Господин Штольц так не избирателен в выборе заказчика? Я думал, что у криминального мира свои мастера. Подполье, все дела. А тут человек с именем и вот такие вот заказчики.
— Господин Штольц из эмигрировавших немцев, юноша. Его отец бежал в Россию незадолго до германо-испанской войны. В школах ещё преподают Мадридскую Вечерю, кстати?
Что-то такое в учебниках было, про резню немцев в Мадриде, но сейчас экскурс в историю меня мало интересовал, поэтому на вопрос я ответил терпеливым вопросом:
— Национальность господин Штольца как-то связана с его связями в преступном мире?
— Конечно же! — воскликнул старик. — Немцы не слишком-то избалованы принципами. За деньги любой каприз. Особенно обрусевшие немцы, которым, давайте будем честны, матушка Россия даёт много, но и требует гораздо больше чем от своих родных сынов. Львиная доля должностей для выходцев из Европы закрыта. А жить на что-то надо. Поэтому видишь немца, знай, что в его окружении где-то есть люди, с которыми лучше дел не вести.
Он пошамкал губами.
— Но не вздумайте пытаться давить на мастера Штольца законом. Уверяю вас, не выйдет. Ведь мастер оружейник не в ответе за поступки тех, кто взял в руки его творение. Вы же понимаете? Даже если у него в приёмной в очереди стоит весь криминальный мир региона — артефактор отвечает лишь за то, что он делает, а не кому. — Мастер Эглаускас снова хитро улыбнулся, и вкрадчиво, с лёгкой иронией, добавил: — И в подобных «гарантах лояльности», как вы принесли, ничего запрещённого нет. Российская Империя тщательно бдит за тем, чтобы у каждого было право, если позволите, на смерть и свободный её выбор.
Экий вы, мастер артефактор, жук.
— Премного вам благодарен, мастер Эглаускас. Один вопрос. Важный. А как вообще зовут этого вашего Штольца?
— Генрих. Да-да, Генрих. Генрих Олафович, у меня хорошая память на имена.
Итак, Генрих Олафович Штольц, нам срочно надо познакомиться.
— Спасибо вам, мастер Эглаускас, — сердечно поблагодарила артефактора Мария Воронцова. — Вы очень нам помогли.
— Эглаускасы всегда были верны Воронцовым, Машенька. Всегда, — прижал старик руку к груди.
— И мы всегда это ценили, — великодушно заметил графиня. Эглаускас качнул головой, пряча горькую полуулыбку, которую, определённо, Мария не заметила. Хм… Интересно.
— Илья, — девушка обратилась ко мне. — Мы закончили? Может быть, у вас есть ещё вопросы? Прошу вас, не стесняйтесь. Это самое малое что мы можем сделать для освободителя Пушкинских Гор. Ваш бой с бароном Свиридовым изменил всё!
— О, — оживился старик, — вы, стало быть, тот самый юноша?
Он выглядел поражённым. Я слегка кивнул, хотя и пожинал чужие лавры. Всё же, будем честными, если бы не Княгиня, то бой бы совсем не так закончился.
С другой стороны, если бы не я, то и Княгини тут бы не было. Но этот путь причинно-следственных поисков можно продолжать до сотворения времён. Гораздо интереснее была реакция артефактора.
— Вы, если позволите, так молоды! — продолжил тот, — И так не похожи на человека, способного на такую победу… Простите, не связаны ли ваша история с оберегом и дела этого подонка⁈
— Напрямую связаны, — признался я.
— В таком случае подождите, пожалуйста, минуточку.
Старик торопливо захромал в дальний конец мастерской, где скрылся за дверью. Мы с графиней обменялись удивлёнными взглядами.