Ну, прости, отец.
И да, Мордард, ты ответишь мне за такую подлянку.
Глава 11
Когда мы с моим учителем сошлись в схватке, то мир вокруг будто потускнел ещё больше. Звуки притихли, да и суета теней в тумане как-то замедлилась. Так бывает, когда обостряются чувства, а концентрация достигает предела. Бой, несомненно, предстоял серьёзный. Ведь передо мною был не какой-то дворянчик с десятком дуэлей за плечами (и это уже прямо матёрый тип будет, обычно за первой у многих заканчивается путь поединщика). Передо мною оказался Грайбай Белый. Демон, который зарабатывал дуэлями себе на жизнь. Зарабатывал в мире, где смерть это событие ничем не отличающееся от обеда. Просто неминуемый этап существования.
Так что в бою с таким противником я действовал от обороны. Во-первых, так надёжнее, а во-вторых… Я до сих пор не решился биться против учителя насмерть. Надеялся, что если потяну время, то получится избежать развязки. Перед лицом учителя, заменившего мне отца, я снова стал тем робким брошенным в портал мальчишкой. Я видел смерть Грайбая… И не хочу видеть её ещё раз.
Белый демон перетекал из стойки в стойку, то атакуя стремительно, то выходя с дистанции боя демонстративно неспешно, а затем вновь ныряя вперёд и рассекая воздух яростными сериями.
О, я много раз видел это. Я знал его, потому был готов к любым финтам.
Лицо демона-дуэлянта скрывали волосы, и потому считать эмоции учителя я не мог. Но можно быть уверенным в том, что он удивлён.
— Почему ты не атакуешь, мальчик? — спросил Грайбай после очередного захода. Он отступил, плавно сдвигаясь вправо. Наш танец ненадолго прервали: С рёвом на меня спикировала крылатая тварь, но тут же жалобно пискнула и заглохла. Сталь моего клинка пронзила ей горло, и бьющееся в агонии тело грохнулось на асфальт. Из тумана почти одновременно выскочили имперский латник и инок Первой Церкви. Вооружённый мечом и щитом боец ринулся в атаку на белого демона, в то время как священник выкрикнул заклинание, отчего лезвие латника засверкало ослепительным пламенем. Грайбай убил обоих демоноборцев в течении секунды, и даже не повернувшись к жертвам.
Причем на этот раз он выместил на них свою досаду за неудачный бой и весьма кроваво обошёлся с бойцами. Белые одежды дуэлянта покрылись брызгами и пятнами. Ярость Грайбая пробудилась на пару мгновений и тут же исчезла. Демон снова стал спокойным, мягким в движениях.
— Ты ведь можешь нападать. Я вижу, что ты можешь. Я вижу твой потенциал. Ты боишься? — в размышлении проговорил Грайбай, крутанул в кистях мечи, плавно приближаясь ко мне маленькими, танцующими шажками. Казалось, будто он плывёт над асфальтом.
— Я не хочу с тобой драться, — упрямо сказал я, внимательно следя за движениями учителя. Силы подходили к концу. Странно, что мне до сих пор удалось пережить все атаки Грайбая. Да, я знал его тактики, его движения, но мощь его мне тоже была известна. Встречать натиск учителя с моими текущими запасами энергии, которой я компенсировал недостаточную физическую подготовку тела, долго не смогу. Ещё несколько таких серий и я просто погибну.
Но ещё не поздно начать драться по-настоящему, а не только обороняться. Ещё не поздно… Однако, надежда на другой исход ещё теплилась. И, наверное, не зря. Потому что я знал его слабости… У меня оставался шанс.
— В тебе есть искра, мальчик, — вдруг промолвил демон-дуэлянт. — Вижу её. Теперь я её вижу хорошо.
Ну, слава всему хорошему, заметил. Это повышает мои проценты на успех мероприятия. Да-да, главная страсть Грайбая Белого — это драка. Искусство и поэзия смертоносного боя. Учитель всегда говорил, что если хочешь сражаться красиво, то должен обладать внутренним даром дуэлянта, высшей искрой дарованной вечностью только избранным. Грайбай часто сетовал, что найти хорошего ученика невозможно. Что он готов отдать правую руку, если встретит достойного. Что судьба подарила ему, когда он пошёл на поводу несвойственной жалости, ученика, которого он не ждал. Та жалость и была знаком! Ведь только позже демон разглядел в мальчишке то, что искал всю свою жизнь.
Привет, хе-хе, ещё раз.
Грайбай остановился, задумчиво продолжая:
— Ты можешь стать поединщиком, о котором сложат легенды.
Он поднял голову, и волосы соскользнули с бледного лица, явив большие глаза без ресниц и ужасные шрамы. Демон был жесток. Груб. Но он был мне как родной. Я ведь даже будучи в сером мире, будучи лишённым души, а значит и яркости чувств, несколько недель не мог прийти в себя после того, как Грайбай погиб.
Не хочу это вспоминать. Не хочу. Сейчас он жив и пусть так будет дальше и завтра.