Блондинчик мерзко хмыкнул. Я снова взялся за телефон, вызвал Лизу, глядя в лицо ублюдка. Порву. Порву тварь.
— Спешишь, безродный. Тебе сказали, что нужно делать. Значит, делай! — вмешался Жидкоусый. И показал мне прядь рыжих волос. — Поспеши, можешь и не успеть.
Вася…
— Ребята, вы, определённо, пресытились жизнью, — ёжкина ты кошка, если я не положу их прямо сейчас, то…
— Господа! Всё ли у вас в порядке?
По коридору со стороны лестниц к нам шла Анастасия. Все как один повернулись к ней, и вид приняли максимально нейтральный. Кроме меня. Я мерил Рошенова взглядом, чувствуя, как распирает в груди жгучее, болезненное чувство.
— Всё прекрасно, госпожа распорядительница, — поклонился ей маркиз.
— Илья?
— Чудесно. Обсуждали вопросы философского порядка. О жизни. О смерти, — ледяным тоном сообщил я. — Неминуемой смерти. Неизбежной.
— Простите, господа, — Рошенов картинно посмотрел на часы. — Опаздываю в парикмахерскую.
Жидкоусый снова хихикнул. Свита маркиза медленно направилась к выходу с этажа. Последним плёлся Большеголовый. Он украдкой показал мне знак, мол, не слушай его. Мол, ничего серьёзного. Я перевёл взгляд на Анастасию.
— Они снова задирали вас, Илья? — от неё приятно пахло, но сейчас это скорее раздражало. Появилась она слишком не вовремя. Я прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Нет, скорее, распорядительница пришла как нельзя кстати. Меня пробило на эмоции, и это верный признак ошибки. Так что надо бы хоть цветы ей потом выслать.
— Мне срочно надо идти, — сказал я.
— Вы должны остановить это, Илья, — преградила мне дорогу Анастасия. — Я могу помочь, но вы должны со мною сотрудничать. Академия не приветствует подобные шайки, что сколотилась вокруг маркиза Рошенова. Несмотря на весь оказываемый ему протекторат со стороны рода Лихомировых, руководство Академии очень трепетно относится к внутреннему климату.
— Спасибо за заботу. Думаю, я справлюсь сам.
— Илья! — повысила голос Анастасия. Глаза её сверкали. — Я знаю, что они от вас не отстанут. Вы сильны, но они найдут, как вам насолить. Так уж устроены люди. Благородные люди. В деканате знают о вашей проблеме. Вернее, о нашей проблеме. Вместе мы можем вывести их на чистую воду. Вам нужно только…
— Простите, госпожа распорядительница, мне действительно очень надо идти.
Телефон зазвонил. Лиза. Я сорвал трубку, мигом забыв про опешившую Настю.
— Лиз? Ты в порядке?
— Да! Люшка, ты уже здесь? Пойдешь в театр? — непосредственно прощебетала она. — Тут старшие курсы ставят спектакль по Крымской Войне, девочки очень рекомендуют! Любовь русского офицера и одарённой татарки! Романтично!
— Что с Василисой? — едва дослушал её я.
— А что с ней? — удивилась Лиза. — Утром завтракали вместе. Она что-то задумала, Люшка, клянусь тебе. Хитрая бестия. Ты вообще сам-то в порядке? Очень ты тревожный какой-то! Случилось что-нибудь.
— Да. В порядке. Рад тебя слышать, Лиз.
— Давай в садике с похотливым херувимом встретимся? Буду там через десять минут.
Значит, женские локоны у этих ублюдков были просто символом. И эти символы попали мне в душу. Вот ведь Рошенов гнида… Однако это ничего не меняет. С подонков станется воплотить свои слова на деле.
Если я не остановлю их раньше.
— Простите, Анастасия, — устало сказал я распорядительнице. Эти эмоциональные качели меня прямо пошатнули. — О чём мы говорили?
— О том, что мы понимаем вашу проблему. От имени деканата, по прямому поручению старшего демоноборца Мирона Высотова, мы хотим предложить вам помочь нам разобраться с возникшей проблемой. Для этого вам достаточно всего лишь…
Она протянула мне зажим для галстука. Я сразу почувствовал в нём магию. Жучок.
— Простите, нет. Я не стану прослушкой.
Глаза Насти, вроде бы даже потеплевшие, мигом сразу стали тёмными и холодными. Она скрестила руки на груди и нахмурилась. Какая энергия в ней кипит. Необузданная, естественная. Я залюбовался девушкой, и та это поняла. Возмутилась ещё сильнее:
— Илья, это несерьёзно. Вы можете…
— Простите, я должен идти. Меня ждут.
Я откланялся и пошёл в сторону лестницы.
— Ты дурак, Артемьев! — крикнула мне вослед разгневанная распорядительница. Потом сама себе закрыла рот, словно испугавшись. Торопливо огляделась, не видел ли кто её, а затем пошла куда-то дальше по коридору, в противоположную от меня сторону.
Лиза повисла у меня на шее, как только мы встретились. Наши губы сомкнулись, и жаркий поцелуй выбил из головы все плохие мысли. Заменив их другими плохими мыслями. Но те были «плохими» только для моих обидчиков. Спектакль про любовьрусского офицера и одарённой татарки мы смотрели на последнем ряду, слава всему хорошему, пустом. Поэтому нам никто не мешал, а судорожный вздох Лизы, во время оргазма, никого из зрителей не встревожил. Девушка откинулась на меня спиной, сидя на коленях и переводя дыхание. Обнимая её, я чувствовал, как быстро-быстро бьётся её сердце и вдыхал запах волос. Дальше мы смотрели спектакль полностью удовлетворённые, и никому не мешая.