Он как-то слишком уж нарочито сокрушался. Мы же вроде договорились, один-один, всё честно, все при своём. Когда ж я перестану давать ему шансы, а? Впрочем, Вольтке определённо хотел продолжить. Старик откашлялся и почти промурлыкал:
— Но если позволите, разумеется, никак не касаясь вашей личности или ваших реалий, кое-что я могу выбросить в воздух, так сказать. Может, это вам поможет, Илья Александрович. Хотя это, конечно же, официально заявляю, никак не относится к каким-то известным мне деталям. Просто гипотетическое предположение.
Я молчал. Этих па нотариального танца я не разумею ни разу. Пусть пляшет один, он ведь тут собаку съел. Моё дело молчать и слушать. Слушать и молчать.
— Вы следите за моими мыслями, да? — Вольтке дождался моего «угу» и обрадованно продолжил. — Отлично. Так вот, Илья Александрович, мне было очень удивительно видеть подобные обвинения в адрес ваших друзей, когда из доказательств предоставлено лишь взаимодействие с демонической структурой. Это, скажем так, совершенно рутинное дело для людей вашего профиля. Вы так или иначе всегда с нею контактируете… Да, здесь дело может быть осложнено отсутствием отчёта Первой Церкви, где было бы зафиксировано закрытие зоны, но я уверен, что суд примет во внимание сложившуюся политическую ситуацию. Однако… Вам совершенно точно недостаёт парочки формуляров завизированных ответственными лицами. Коих, согласно распоряжению Временного Правительства, более и не наблюдается, знаете ли.
— Может, вся эта суета не стоит и гроша ломаного? — предположил я. — Да, гипотетически, конечно. Арестовать демоноборцев потому что те контактировали с демоном? Контактировали посредством верного клинка, например?
— Именно. Плёвое дело. В суде оно развалилось бы и без моего участия. Однако, — он издал максимально горький вздох, — насколько я понимаю, есть свидетель обвинения, чьё слово и дало ход обвинению. Полагаю, судя по рвению, что речь идёт не только о слове. Вероятно, есть записи бесед, может быть, неких намерений вступить в сговор с потусторонними сущностями. Если это так, то тогда у ваших друзей действительно могут обнаружиться некоторые сложности. Но это всё, как вы сами понимаете, фантазии старика. Возраст даёт о себе знать. Не представляю, как бы я решал подобную ситуацию в реальности. А вы?
— О, моё воображение меня не подведёт. Я найду как разрешить этот вопрос. Спасибо!
— Позвоните друзьям, Илья Александрович. Может быть, они знают больше. Может, они и не друзья вовсе? Не стесняйтесь. В сложные времена не зазорно общение с разными людьми. Кто-то да прольёт свет на произошедшее.
— Всего хорошего, Исаак Моисеевич.
— Добра вам, Илья Александрович.
Так, беседа была странной, многословной, но идей подкинула. Я ещё раз прочитал новость, внимательно проглядев фамилии задержанных аристократов. Иванов, Медведевы, Дворкин, Староверов и Обухов. Андрей упоминал, что «новому составу» про наше странное путешествие он не рассказывал. А из тех, кто был в курсе встречи с Мордардом — лишь один человек отказался.
Совпадение? Не думаю. Так, ладно. Я набрал следующий номер.
— Илья⁈ Илья ты где? Ой, простите, вы где? —сразу же оглушил меня взволнованный Павел Кривенко. Мой нотариус и по совместительству адвокат Обухова. Наверное, следовало сразу ему позвонить, но… Этот кучерявый паренёк как-то выпал из головы. Да и, кажется мне, пользы от него сейчас будет мало. Судя по голосу, юный нотариус был в состоянии близком к панике. Это ему никак рекламу не сделает.
— В безопасности, — я постарался влить в голос максимум спокойствия. Может и юноше пригодится. — Номер прослушивается?
— Конечно же нет! Илья, вы…
— Вы находитесь в помещении, которое прослушивается? — продолжил я. Это вопрос бесполезный, как по мне. Если в кабинете Кривенко сидят неприятно вежливые люди и держат пистолет у головы паренька, то он скажет всё что угодно. Однако, если там всё в порядке, я смогу чуть встряхнуть паникующего адвоката, а это всем нам чуточку выгодно.
— Нет, Я в своём кабинете, здесь столько подавителей, что… — чуть опешил Павел.
— Это Кострубин? — прервал его я. Разделяй, доминируй, удивляй! Пусть переключается, так скорее уйдёт от истерики.
Кривенко закашлялся.
— Что, простите?
— Это Кострубин написал заявление в суд? — пришлось уточнить. Мда, парень такой себе защитник выходит, на стрессовой ситуации поплыл сразу, а не собрался. Ему бы поменять профессию, пока не поздно. Адвокатура это удел таких людей, как Вольтке. Поджарых, матёрых и хладнокровных волчар.