В среду, 28 апреля, несколько констеблей с двумя старшинами, господин X. и я отправились в дом около 7 часов вечера. При этом мы заметили несколько раз, как камни ударялись в стекла, иногда же стекла разбивались сами собой, без всякого удара камнем. Это обстоятельство возбудило в нас подозрение. После небольшого разговора с нами об этих происшествиях мисс Флоралина сказала, что она уйдет в свою комнату, так как чувствует сильную усталость. Когда она направилась в свою комнату, кусок гранита средней величины с большой силой разбил стекло совсем близко от нее.
На следующий день мы с господином X. слышали звон разбивающихся стекол еще с полудня. Вечером мы зашли в дом мисс Флоралины и застали там множество полицейских констеблей с двумя начальниками. Мы спросили молодую особу, как она себя чувствует, на что она отвечала: «Как только настает вечер, я чувствую ощущение холода во всем теле, волосы поднимаются дыбом, и я становлюсь сама не своя».
30 апреля разрушительное действие камней продолжалось с 5 до 7 часов вечера. Флоралина сидела на стуле в углу комнаты и скромно беседовала с нами со всегдашней своей природной веселостью, как вдруг внезапно сделалась беспокойной и стала метаться с такой силой, что 5 человек не в силах были ее сдержать. И замечательная вещь: в то время, когда она была в беспамятстве, не было разбито ни одного стекла. Несколько минут спустя она внезапно приподнялась со своего стула с такой силой, что некоторые из державших ее были сбиты с ног.
Она встала на ноги и почти приподнимала тех, которые ее держали. Напрягши все свои силы, мы с большим трудом снова посадили девушку на стул, а затем отвели ее в комнату и уложили на кровать. Несколько минут спустя большое дверное стекло упало на пол и разбилось вдребезги. Нужно заметить, что стекло это было недоступно для камня, брошенного со двора. По чьему-то совету констебли решили послать за одним малайцем, занимавшимся изгнанием бесов посредством заклинаний.
Наконец пришел с нетерпением ожидаемый нами малаец, и едва он приблизился, как молодая девушка, все время лежавшая с закрытыми глазами, вдруг открыла их, посмотрела на вошедшего странным взглядом и сделала попытку броситься на него. Малаец стал что-то строго говорить ей на своем языке, и девушка все это время не могла оторвать от него глаз. Парень стал тогда что-то писать на длинной бумажной ленте, после чего свернул ее в виде сигары и воткнул в волосы мисс Флоралины. После этого он зажег свернутую бумажку, дал ей понюхать, и вскоре она окончательно пришла в себя и сделалась почти нормальной. Наконец часов в 11 малаец ушел, вскоре разошлись и мы.
В следующие дни, хотя камни продолжали падать, а посуда разбиваться, но уже гораздо реже, больная сделалась значительно спокойнее. Вскоре приехал отец девушки, которому телеграфировали о болезни дочери, и вечером они оба уехали из нашего города. Вследствие всех описанных происшествий дом оказался до такой степени разоренным, что миссис Ф. с детьми должна была переехать на другую квартиру…
Экзорцист отец Эразмус, настоятель южноафриканского монастыря Умито, в 1906 году делавший поначалу безрезультатные попытки изгнания нечистой силы из тела 16-летней католички Клары Герман Сили, вопрошал братию: «Неужели все мы не в состоянии положить предел бесовским попыткам сделать всех наших прихожанок огнепоклонницами?»
Священник имел в виду события страшные, когда во время богослужений одежды девушек и женщин самопроизвольно занимались огнем, зачастую вызывая ожоги, несовместимые с жизнью. В случае Клары Сили было совсем иначе. Одежда на ней тоже вспыхивала, сгорала полностью, но огонь не повреждал кожных покровов. Кожа лишь слегка краснела. Следом начиналось то, что сеяло среди 170 участников месс ужас и панику.
Кто-то невидимый, словно огромным молотом, начинал бить по стенам храма так, что со свистом и шипением из кладки вылетали кирпичи, а из полостей, где они прежде находились, били фонтаны сизого зловонного дыма. Любой слабый сквозняк мог, словно перышко, оторвать Клару от пола и вознести к потолку. Девушку, пребывающую в сомнамбулическом состоянии, обычно уносили домой и клали на кровать. Все попытки осенить ее деревянным крестом заканчивались тем, что крест вспыхивал и сгорал. Сколь бы долго отец Эразмус ни читал молитвы, нечистые силы не сдавались. Пробудившись, девушка играючи завязывала узлами металлические прутья кровати. Все металлическое, что было в комнате, тело ее притягивало, словно магнит.