Их главный в это же самое время подходил к основному входу, ведущему внутрь огромного дома. Кирпичная постройка двухэтажной конструкции раскинулась на общей площади пятнадцать на двадцать пять метров. В правом его крыле, расположенном прямо напротив ворот, нижнюю часть занимал гараж, где было поставлено на хранение две автомашины иностранного производства. Въезд перекрывался металлическими воротами подъемного механизма и сообщался с основным входом на огромную территорию устланной тротуарной плиткой широкой дорожкой, по краям которой были разбиты красивые клумбы. Длина этого проезда не превышала тридцати пяти метров. Остальная часть приусадебного участка была засажена деревьями фруктовых и хвойных пород.
Кенту оставалось до входных стеклянных дверей, установленных в самой середине особняка, не более пяти метров, когда со стороны кирпичной сторожки послышались пистолетные выстрелы, лай собак, перемежающийся с человеческим вскриком боли.
– Тьфу, черт! – выругался русский ниндзя непроизвольными «матюками» и бегом устремился к коттеджу, в котором на втором этаже уже загорался электрический свет, возвещавший о том, что хозяева потревожены.
Одновременно с этим его товарищи принимали бой у самых ворот. Нападение собак было таким стремительным, что прежде чем кто-то из людей сумел произвести хоть один выстрел, оба были больно укушены, а тот, что послабее, еще и сбит с ног. Только Борову удалось устоять на ногах, подставив под зубы животного свою левую руку. Его подельник извивался на земле, словно уж, пытаясь не дать злобному доберману-пинчеру вцепиться в его горло зубами. Пистолет он давно уже потерял и сейчас с каждым укусом жестокого пса терял часть своей бренной плоти. Более же сильный напарник, дав острым зубам вцепиться в свою менее боеспособную руку, выдержал первый натиск и остался стоять на ногах, удерживая в правой конечности пистолет системы «тульского Токарева». Терпя жуткую боль, он приблизил ствол к самому уху безжалостного и жестокого зверя и нажал на спуск, в один миг оборвав жизнь преданного хранителя спокойствия своих добрых хозяев. Единственное, что он сумел сделать перед своей трагичной кончиной, так это мертвой хваткой сжать свои зубы в месте захвата, вызвав нестерпимый крик боли у непрошенного на территорию «гостя».
С огромным трудом Борову удалось разомкнуть челюсти уже умершего животного, сломав ту, что являлась подвижной. Только после этого он устремился на помощь другому бандиту, положение которого к тому моменту было довольно плачевным. С трудом отбиваясь от беспощадного зверя, он подверг свои верхние конечности жестокому истязанию. На момент, когда к нему приближался товарищ, его руки были сильно искусаны и вдобавок все окровавлены. От страданий его освободил хладнокровный выстрел его более большого подельника, произведенный в голову очередной, обладающей неугомонным характером жертвы. Однако это были еще не все испытания, уготованные этим бандитам. На громкий лай и звуки стрельбы из сторожки выскочили охранники и бежали на выручку своим верным питомцам. Они уже также оголили оружие, готовые вот-вот вступить в перестрелку, но в этот момент – Нечто! – заставило и тех и других замереть на своем месте.
Прямо навстречу им двигался незнакомый никому человек, одетый в черный кожаный плащ и такую же широкополую шляпу. Лицо его было надежно скрыто и разглядеть его не представлялось возможным. В принципе, такая одежда ни у кого бы не вызвала никаких особых, ненужных, иллюзий, ведь, если вспомнить, незваные гости также постарались не «отсвечивать» свои лица, будучи одеты, как японские ниндзя, но то обстоятельство, как двигалось это необычное Существо, приковало к нему пристальное внимание и тех и других. Оно не шло, а словно парило над ровно окошенной почвой, оставляя расстояние до нижнего подола плаща не более и не менее полуметра. Когда разделявшее их расстояние сократилось до четырех метров, один из охранников, будучи достаточно физически развитый, высокого роста и возрастом чуть постарше второго, не достигший однако еще и тридцати лет, одетый в недорогой, но строгий, костюм черного цвета, несколько вибрирующей интонацией голоса молвил: