«Вали, я сказал!» - Таризо прогнал Ван Дарвика и уединился с Лейлой за тёмным стеклом шикарного седана.
Какой секрет хранит мертвец?
В гостинице я ломаю голову над страницей счётной книги Кардица. Флаг Регентства раскрашен красным и чёрным карандашом, рядом вклеена газетная статья. «Генц Трибун» за 7 число четвёртого месяца от 6934 года. Репортаж с карнавала в честь богини Асмиллы. В ту ночь через границу Конфедерации прорвался сономитский истребитель. Тогда погибло 18 илейцев, 1 сономит и пара людей со Стердастоса. Трагедия заставила пересмотреть методы борьбы в войне, и Конфедерация впервые использовали механические машины разрушения. Началась новая эра, но сейчас не об этом. При налёте погибли известные люди, среди них пара политиков, актёр, математик и артистка из кабаре. Последняя прославилась выступлениями в образе шута, надевала костюм и развлекала публику прибаутками, пошлостями и сплетнями. Её звали Шарли Виар, гибкая и находчивая любимица выпивох и толстосумов. Я был знаком с ней всего несколько часов. Рядом со статьёй раскрашенный красно-чёрный стяг Регентства. Виар похоронили на городском кладбище, недалеко от района Руозо. Смотрю на игральную кость. Красный - 5 и 3. Чёрный - 1 и 6. Пронумеровываю цвета флага по возрастанию цифр. Выходит 3156. Что означают цвета на стяге Регентства? Сажусь напротив тумбы, набираю номер, прошу соединить с Центральной библиотекой. Дожидаюсь восьмого длинного гудка, отвечает мужчина. Говорю, что нужна справка, соединяет с женщиной, старой и вредной. Спрашиваю про флаг. Тётка становится несносной, грубит и отпускает язвительные комментарии. Терплю, мне нужно знать. «Чёрный, - говорит, - младший сын Всемогущего Баобаба, символизирующий нацию. Вот дикари, кошмар какой-то. У дерева есть сын, и это целая нация». - «А красный?» - «Секунду, - молчит, тянет резину, издевается, - красный, значится, у них символизирует Первоидущего, за которым тянется сын баобаба, бред, и его дети, то есть потомки нации. Помогла я вам, мистер?» - «Ещё как», - вешаю трубку. Красный - ведущий, чёрный - второй номер. С зуверфами моя интуиция бьёт в десятку, и если мне кажется, что бедная Шарли Виар и флаг Регентства связаны - так и есть. Звоню в газету, прошу соединить меня с Бипстоном. Отвечают, что на месте его нет, прошу домашний номер телефона. Перезваниваю. Поднимает трубку пропитый и по-прежнему прокуренный голос. Напоминаю, кто я, обещаю больше не надоедать и спрашиваю про настоящее имя у актрисы кабаре Виар? Бипстон напрягается и спрашивает, о чём речь. Я разъясняю. «Дай, - говорит, - звякну приятелям, может, они что припомнят». Оставляю свои координаты и собираюсь ждать. Я знаю, чем заняться. Выспаться. В последние дни мне этого очень не хватало. И ещё мне не хватает Джулии.
Бипстон будит меня на следующий день. Часы показывают пять утра. Снимаю трубку, прогоняю липкие сны. Тени на стенах испаряются - зуверфы выходили подышать и полакомиться плесенью, но теперь они снова при мне, в глубине того, что называется душой. Быть может, моя душа - это и есть зуверфы? Тогда у меня есть претензии к Создателям: какого хрена я натворил, чтобы меня так наказывать? Признаю, что задаюсь этим вопросом каждое утро. Чем раньше пробуждаюсь, тем свежее память о проклятии. Мир просыпается вместе с нами, но я мечтаю о его конце. Умирать в одиночестве скучно, а приносить себя в жертву рано. «Тебе что надо-то? Всю родословную?» - спрашивает Бипстон Круз и опять дохает. «Фамилия». - «Верден. Шарлотта Верден». - «Выручил, Бип. Можно я буду называть тебя Бип?» - «Если раз в год - нет проблем». - «Твоя эмфизема сама не рассосётся, беги к врачу». Он что-то хмыкает, спрашивает, знаю ли я о ночном происшествии, но я отвечаю, что мне всё равно, и прерываю разговор. Одеваюсь и выхожу из номера, чтобы навестить милашку Виар-Верден. Джулия вообще не сентиментальная, но если она что-то там спрятала, то наверняка поддавшись горьким воспоминаниям.