Тесума кивнул, отобрал бурдюк и напился. Потом сказал, что надо выспаться и захрапел. У меня сна ни в одном глазу. Попал в видение, сказку, чудной вымышленный мир? Окружение напоминало бульварные фантастические романы, не слишком изобретательные, но полные абсурда. На прошлой неделе я гонял мяч с ребятами Годони на заднем дворе его виллы, где, при желании, может сесть дирижабль. А сегодня учтивый широзай тащит меня через пустыню к своим сородичам, нюхает мои ноги и мелет о Потусторонней Вязи. Если бы Джулия узнала, что я умер? Она бы не перенесла и удавилась от горечи в ту же минуту. Или кинула бы пару алых тюльпанов в могилу и через год забыла. Я мучил воображение, пока догорал костёр. Потухли последние ветки, и я задремал.
Неприятный разговор с Оло Ван Дарвиком.
Перед Нуттглехартом решаю забежать в кафе, перекинуться с Эленой парой фраз. Если моя затея сорвёт джекпот, мы больше с этой сономиткой не увидимся. Джулия когда-то превратилась в моё наваждение. Обрести её значило бы, наконец, вернуться к себе прежнему, избавиться от прошлых кошмаров. Быть может, она поможет мне наконец-то распрощаться с моими чернильными приятелями, которые снова намекают на жертвоприношение, покалывают меня в бока и стучат по темечку. Обезболивающие пока спасают, но придёт минута, когда всё окажется бесполезным. Всё, кроме чьей-нибудь смерти. Повезёт, если этот человек окажется сильным внутри, но слабым снаружи. Иначе зуверфы останутся голодные, как после той старухи в колодезе Вардбита.
Ливень затапливает Генцелад. Ноги вымокли, как и пальто. Прячусь под навес «Колибр(и)», отряхиваюсь от дождевых капель, смотрю через стекло на терминал, за которым Элена обслуживает очередного клиента. Высокий мужик, распахнутый армейский бушлат, плечи, как у борца. Мужик облокачивается на стойку и флиртует с Эленой. Та смущается, теребит банкноту в один стат, вынимает из витрины карамельный торт, ставит господину в бушлате. Он забирает десерт и кружку, идёт в конец зала. Останавливается и оборачивается. Смотрит на меня, подмигивает и кивает, приглашая на разговор. В горле застревает ком, опять подкашиваются ноги, как с говёными коровами много лет назад, выступает пот, смешиваясь с дождевой водой. Толкаю дверь, захожу внутрь, киваю Элене. Из репродуктора хлещет залихватский фанк. Элена рада, что я зашёл, хочет чем-то поделиться, но музыка и шум в ушах мешают расслышать её слова. Кровь долбит по вискам, и нужно немедленно восстановить дыхание. Зуверфы ощетинились, они учуяли конкурентов.
Встаю напротив него, и Оло жестом предлагает присесть. Мы усаживаемся за столиком, словно старинные друзья. К нам подплывает Элена с раскрытым блокнотом и приготовленной ручкой. Бросает на меня странный взгляд, сердитый и настороженный. Оло заказывает молочный коктейль и кусок пирога, я отказываюсь.
- Не стану придуриваться и признаюсь сразу, что поджидал тебя. Хорошенькое кафе, красавчик, и девочка сладенькая.
- Зачем ты пришёл?
- Столько лет позади, а мы с тобой даже не перезваниваемся, Инсар! Я бы писал тебе в Маникур по твоему адресу, но ответа бы так и не дождался.
- Не пори чушь! - начинаю нервничать сильнее, зуверфы тоже.
- Я многое узнал перед нашей встречей. И как ты умудрился стать подпольным мясником? А не боишься, что правда о твоих талантах всплывёт на поверхность? От неё будет вонять, Инсар, и запашок этот гнилостный, тошнотворный.
- Чего ты хочешь?
- Вижу, ты мне не слишком-то рад. Что же, грустно. Потому что я несказанно доволен нашими посиделками.
Элена приносит коктейль и морковный пирог, ставит на стол, спрашивает, будем ли мы что-то ещё. Оло просит чуть прибавить громкость репродуктора, Элена кивает и тихо уплывает. Я смотрю на его морщинистое лицо с ледяными глазами, глубокий шрам на подбородке. Когда мы познакомились, его не было.
- Шрам, - показываю на подбородок, - трофей?
- Ну да, пресловутое украшение. С ним я выгляжу убедительнее? Получил я его по глупости, но разве это важно? Ты вот своих зуверфов тоже обрёл случайно, и ничего - пользуешься. Даже процветаешь. И когда до тебя дойдёт, что ты ковыряешься в дерьме вместо того, чтобы совершать великие вещи?
- И что ты относишь к великому? Убийство заклинателя крыс? Или ограбление пассажиров дирижабля? - нервозность утихает, разговор пока не клеится, но мне другого и не надо.
- Ах, ты всё же меня узнал. Девчонка-то жива?
- С ней порядок, - говорю. - Что было в том свёртке?
- Подожди, - Оло выставляет растопыренную ладонь, отламывает кусочек торта, посылает в рот, - вкуснятина. А можно ещё порцию?
Элена кивает, уходит на кухню.