- К этому мы придём, - говорит Оло, и по радио включают песню «Сто лет ожидания» Гари Шмази, - скажи, Инсар, что ты делаешь в Генцеладе?
- Ты же всё обо мне знаешь?
- Верно. Я - знаю. А ты? Вопрос простой: что ты забыл в этой дыре?
- У меня отпуск, Оло, отдыхаю, навещаю приятелей, - отвечаю так, словно это имеет какой-то смысл. Игра, в которой оба знают, что мухлюют.
Оло впивается в меня ледяным взглядом, его чёлка сваливается на бок, поправляет её. Запивает пирог коктейлем, вытирает рот салфеткой.
- Вспоминал обо мне за эти годы?
- Надеялся, что ты сгнил в какой-нибудь канаве, - говорю, и зуверфы ликуют, они поддерживают меня, навьючивают.
- Да что же такое! - возмущается Оло, - никто по мне не тосковал, все хотели, что б я сдох!
- Оло, мне плевать на тебя. Прощай, - я вскакиваю, собираюсь уйти. Оло продолжает уплетать пирог, даже не смотрит вслед. Касаюсь дверной ручки, и он выдаёт:
- В Нуттглехарте нет того, кого ты ищешь.
Замираю, раздумываю. Он знает о Джулии, он может сказать, где она и что за история с ней приключилась. Быть может, он охотится за компроматом, который я нашёл в склепе? Его можно выгодно продать, а Оло никогда бы не упустил такой навар. Возвращаюсь за стол. Элена приносит второй пирог, спрашивает меня, не надумал ли я что заказать, но я отмахиваюсь от неё, как от надоедливой мухи. Моя очередь сверлить глазами, и я берусь за дело.
- Говори всё, что знаешь!
- Инсар, у меня есть предложение. Выслушай, потому что от него зависит наша судьба. И если согласишься, то развяжешь мне язык. - Оло горько улыбается.
Говорю, чтобы он не тянул резину, перестал кривляться и перешёл к делу. Оло смеётся и поправляет прядь седых волос:
- Я заключил договор с «Чёрной Улиткой». Они выловят для меня детрийца и отдадут на съедение. Надеюсь вытрясти из него всё, что ему известно о проходе в Детру.
- И что потом?
- Зависит от обстоятельств, - пожимает плечами Оло, - но я отомщу в любом случае. Будь уверен, что-нибудь придумаю.
- Ради мести ты связался с «Улиткой»? Или ты умудрился стать одним из них? Если нет, ты понимаешь, что они от тебя не отлипнут? - святая Асмилла, что я несу, какая мне разница, отвянет психованный орден от него или нет? Грохнут - туда выродку и дорога.
- Я в «Улитке»? Ха, только не я! Я умею убивать. Не самый редкий ныне навык, правда? Инсар, предлагаю объединиться, - просит Оло, и я знаю, что это искренний порыв, - вместе мы одолеем кого угодно.
- Ты хочешь втянуть меня в аферу с «Улиткой» и Детрой, но что взамен?
- Информация. Успокоение. Инсар, детрийцы истребили твой посёлок, это они лишили тебя дома!
- У них были маски и противогазы, - путаюсь, мысли вертятся, цепляются друг за друга, - я не уверен.
- По-твоему бывают такие совпадения, красавчик? Кто ещё способен сжечь людей заживо как не эти мерзкие белокожие твари? Инсар, встань рядом со мной, и мы свяжем зуверфов в один могучий кулак, который раздавит всю Детру. Зуверфы, как дети: меняются, растут, умнеют. Представь, какими они станут, когда воссоединяться?
- Если это Детра, должна быть причина.
- Вот мы и спросим у детрийца, которого мне принесут улиточные ремесленники, - кивает он. В кафе полно народу. Я не заметил, когда все они пришли.
- Я не могу на это пойти, - говорю после коротких раздумий, рискуя не никогда не узнать, что Оло скрывает, - вся затея кажется паранойей.
- Наша жизнь превратилась в паранойю, когда мы вошли в проклятую пещеру! - повышает голос Оло, на нас посматривают посетители.
- Что было в свитке?
- Последний осколок третьего Диска. Его нашёл какой-то ювелир и тащил в Генцелад, чтобы продать. У меня все шесть, Инсар, и раз ты отказываешь мне, просто отдай зуверфов! - физиономия Оло переливается, как меняется фотопортрет при разном освещении.
- Я вижу, что ты зависишь от этих тварей, ты под ними, а не наоборот. Разумно ли доверять тебе, Оло? Ты же больше не человек. Ты давно превратился в чудовище.
- А ты, Инсар, ты не монстр? Ты убиваешь так же, как я, - Оло выходит из себя. Над нами, по белой извёстке потолка, прозмеивается багряная тень - его зуверфы выползают на разведку.
- Не смей!
- Восемь кожаных батареек для парочки чудовищ. И твоя временная подружка. Неплохой расклад, красавчик, - он посмеивается, шрам на подбородке как будто раздувается, а в ледяных глазах гаснут зрачки - только синяя мгла.
- Уймись!
Невидимые для других багряные плети облизывают ножки чужих столиков, заглядывают в тарелки и чашки. Клиенты кафе ощущают дискомфорт, озираются, тревожатся. Они не видят щупальца, но на их коже вскакивают мурашки, внутренний голос просит убраться отсюда и как можно быстрее.