- Где Джулия?!
- Инсар, ты - болван! Какая разница, где твоя девка? Оглянись! Всё летит в пропасть, а ты сидишь тут и пьёшь свой приторный чай.
Бросаю взгляд на полосатую разноцветную столешницу - там белое блюдце, а на ней чашка, тоже белая. Крепкий чай налит до краёв, болтается ложка. Звенит, как в поезде или при землетрясении. Его тени резвятся, зыркают под юбки девушек, щекочут за нос детей, облепляют всё кафе, сдавливают его изнутри.
- Послушай, в каком мире ты будешь барахтаться! Слушай, Инсар!
Динамики шипят и щёлкают, громкость выкручивается на максимум, слышу только их и больше ничего. Мимо пробегает взволнованная влюблённая парочка - их интуиция не подвела - они смылись, но чего медлят остальные?
- Слушай, Килоди! Не отвлекайся! - приказывает Оло.
Из динамиков сообщают, «что «Дарвик Апат» взвинчивает цены на апатиниум. Теперь за литр придётся выложить шестьсот статов, что в шесть раз дороже прежней суммы. Такое решение принял совет директоров компании на совещании при открытых дверях. В совет директоров входит сын покойного Абсалона Ван Дарвика - Оло Ван Дарвик, бухгалтер и представитель юридической Коллегии Маникура». Возвращаюсь к кружке - она чёрная, а в ней молоко, свежее, вонючее. Ван Дарвик застывает, как изваяние, по его морщинам можно сосчитать годы, как по кольцам распиленного дерева. Гаснет синева в его глазах, мои зуверфы трясутся - они страшатся могучих собратьев. Оло сильнее, и мы это понимаем. Потому всё никак не уберёмся из кафе, названного в честь крошечной птички, которая уже десятилетие как вымерла. Быть может, стоит взять с неё пример? Слишком рано. Где Джулия?
- Опять ты за старое! - гремит Оло Ван Дарвик. - Никчёмная оболочка, случайный сосуд, участь которого пылиться на памятной полке! Инсар, верни мне то, что должно быть моим! Инсар, не дури, и отдай мне их!
Мрак повсюду, и пепел на столах, диванах, на стойке. Элена развалилась на полу, без сознания. Посетители - семьи с детьми, тоже отключились, как по команде. Мальчишка с игрушкой уткнулся носом в свой торт, а машинкой заехал по макушке сестрёнки. Та спит напротив, сложив руки на коленях - так велят манеры. Спят?
- Оло, хсар тебя задери, что происходит?
- Отказ порождает последствия, - говорит он, - но ты же не пожертвуешь собой ради незнакомцев?
- Верни их, верни Элену! - кричу я.
- А как же Джулия? Она больше не нужна тебе? Ты же за ней собрался в психушку? Как рыцарь за возлюбленной! - он встаёт, идёт своей раскачивающейся походкой к выходу, шаркая ногой по пеплу. - Её там нет. Во всяком случае, там точно теперь не Джулия.
- Кто? Отвечай, мерзкий ты ублюдок?! - ору я Ван Дарвику вслед.
- Поразмышляй над моим предложением, Инсар. Оно щедрое, ведь я предлагаю исцеление.
Выходит из «Колибр(и)», дверь закрывается, и пепел улетучивается. Люди завтракают, мальчишка с машинкой донимает сестру, но та не поддаётся, сидит смирно, пусть и хихикает. Элена заполняет кассовый журнал. Блюдо на столе исчезло, его нет. Подхожу к Элене, улыбаюсь - она тоже. «Как дела?» - спрашиваю. «Ну, ничего. Только вот ты совсем на меня внимания не обращал. Важный такой, занятой. Расскажешь, кто это был? Крепыш, каких поискать». - «Приятель, - говорю, - мы как-то ходили в поход». - «Здорово, - удивляется Элена, - обожаю походы. Только нет времени. Но с тобой бы я сходила в лесок, ага». - «Спасибо за чай». - «Какой чай?» - «Неважно», - подмигиваю ей и ухожу.
В киоске покупаю свежий «Трибун», читаю новости: репортаж со свадьбы богатенького сынишки промышленного магната, сбежал из зоопарка барраган, крупная авария на «Пиллит-линии», столкнулись грузовик... Не важно, дальше. «Дарвик Апат», слияние с «Хонзер Хаст», сономитской мульти корпорацией. И две строчки о колоссальном повышении цен на апатиниум для городов Конфедерации. Присаживаюсь на ближайшую скамейку, кружится голова. Слоняются пешеходы, свистят досужие дроты, на перламутровом небе проплывает пузатый дирижабль с навязчивой цветной рекламой на обшивке. Закуриваю. Всё идёт своим чередом, но не далёк час, когда вон в ту витрину, где сейчас красуются новенькие телепанели, полетит кирпич, а вот эту элегантную даму в мехах разденут до нитки взбешённые маргиналы. Подонок Ван Дарвик собирается мстить, и платит «Улитке» за услугу. На мой взгляд, ценник сильно завышен.
6935 - … год со Дня Падения Глыбы. Широзаи.
Прошли пустыню. Тесума соорудил из крепких кленовых деревяшек мне ходули, но одна была чуть короче, так что натёр подмышки до волдырей. Мы стали частить с привалами. Тесума не торопил, но я заметил, как он нервничает. «Чего дёргаешься? - спросил я, когда мы в полдень завалились под скалистым навесом, - опаздываем что ли?» Широзай пробубнил что-то, вынул из внутреннего кармана засаленную карту, развернул. «Мы по карте идём?! Не говори, что мы заблудились!» Тесума не сказал. В очередной раз забубнил, а когда я его завалил расспросами, сообщил мне, что нет, мы идём проторённой тропой, но переправы всё нет. «Через Шрам Земли? Рано же, Шрам-то вон где», - боднул я башкой. «Её начало со скалистого уступа, вроде такого, - он показал на тот, под которым мы сидели, - уже три прошли, но ничего». - «Значит дальше, не паникуй». - «Широзаи никогда не паникуют», - заявил мой спаситель. «Ага, я вижу».