Я пробыл в деревне несколько месяцев. Тесума уходил и возвращался, а мой приём у ведуна откладывался. Тес объяснил мне, что ведун вошёл в состояние изменённого разума, что сейчас он просит у Потусторонней Вязи благодетели, чтобы та подарила широзаям умелых и сильных сыновей, способных сражаться с тьмой. Что за тьма, спрашиваю? Тесума ускользнул от ответа, и опять бросил меня, заверив, что в этот раз ненадолго. Где слонялся, и словом не обмолвился, но я не выспрашивал. Мне нравилось гостеприимство широ, они относились ко мне как к почётному гостю. Каждый день грели на костре чан с водой - утром и вечером, кормили отварной рыбой, не лезли и не докучали вниманием. Поначалу я слонялся, как привидение. На меня пялились, как на выставочный образец, и я отвечал взаимностью. Быт у болотного народца не хитрый. Женщины хлопочут по хозяйству, жарят рыбу или рис, который выращивают на плавучих фермах. Как-то я попробовал смачное жирное угощение, настолько вкусное, что чуть пальцы не откусил. Широзаи хихикали, особенно ребятня, а потом один старый широ выдал кулинарную тайну, путаясь в илейских выражениях: оказывается, я ел их деликатес - полусгнивших невылупившихся зародышей речного мангуста, в кисло-сладком маринаде. Я бы выблевал, но совершенно не представлял себе речного мангуста, да и не очень понял речь старика, так что смирился и смял вторую порцию. Освоил рыбалку по-широзайски, и пару детских игр. Мужчины в деревне чаще охотились, кто-то плотничал или гонял балду. По вечерам вся деревня молилась, вываливаясь из своих нор и вознося хвалу Потусторонней Вязи. Хозяйка, у которой я прохлаждался, оказалась улыбчивой и не старой, несмотря на отвисшие на щеках бородавки и ленивый правый глаз. Тесума хохотал надо мной, когда я рассказывал о её заботливых жестах, хвалил меня за терпение и сообщил, что вообще-то эта уродина - первая красотка в деревне.
Однажды Тесума пришёл за мной, заверил, что с ведуном уже можно встретиться, так что нам пора. Мы вышли к речке, тянувшейся среди зарослей и крон плакучих, свисающих в воду деревцев, уселись в лодку и отчалили. Рана на ноге затянулась, подмышки зажили, и стул пришёл в норму. Я чувствовал себя обновлённым. Успев до темноты, мы прибыли в город широзаев. Размеры впечатляли, но я уже не удивлялся. Тут и строения были выше, а мастера, похоже, более рукастые, и кое-где болтались лампочки накаливания. Я разобрал звук тарахтящего генератора, и в городе зажёгся свет. Широ бродили важные, косились на нас с Тесом, бурчали под нос. Я успел понять, что мой спутник был белой вороной, непохожим на всех, другим. И не сладко же Тесу приходилось: везде чужой. Мы зашли под самый массивный купол выбеленного черепа океанического олова. Внутри нас ждал ведун - двухметровая лысая широзайка с ясным и немного перекошенным лицом. Именно лицом, потому как мордой или рожей назвать тот лик не повернулся бы никакой, даже самый скверный язык. На плечах ведуньи висели меха, торс и грудь были обнажены, как и мощные ноги. С виду она походила на воина древности, но никак не на мудрого колдуна. Кожа смуглая и такая же варёная, как у Теса. В приёмной колдуна только голые костяные стены, пара шкур на земле, лежанка и громоздкий нелепый пуф, обтянутый бычьей кожей. Она поманила меня, усадила на плюшевую, набитую перьями оттоманку.