Перед Шрамом Земли выжженная пустошь - никакой растительности, никаких зверей или птиц. Внедорожник поднимал пыль, а впереди уже вырисовывались очертания рыжей Глыбы или Гнелова Камня. «Возьмём правее, - сказал Тесума, - Камень книзу сужается, придётся пройтись». Машина встала у пропасти: расщелина метров на пять, одно из самых узких мест на протяжении всего Шрама. Тес закрепил в кузове машины лебёдку. «Реверсивная тяга. Вниз будет труднее, чем наверх», - объяснил Тесума. Так и вышло. Мы обвязались тросами и отправились в бездну.
Поражала абсолютная тишина, нарушаемая только нашим шарканьем о рыжие камни. Поначалу стены каньона изобиловала крохотными площадками, на которых можно перевести дух. Попадались здоровые валуны, застрявшие по пути вниз. Мы молчали и сопели. Особенно напрягался Грант, который шёл последним, то есть нам всем приходилось невольно встречаться взглядом с его пухлой задницей. Тес спускался первым и удалился от нас. «Ему не привыкать, да, - подал голос Оли, - он уже водил сюда туристов. И что, интересно, с ними сделалось?» - «Ничего. Камень не впустил их, они вернулись». - «Ага, - усмехнулся Оли, - и ты веришь? Даю башку на отсечение, что мы окажемся внизу, и он нас скормит каким-нибудь псинам. Только вот я так просто не дамся. Ты думаешь, зачем я этого толстяка с собой прихватил?». Ответа я не нашёл. Сползали ниже и ниже, загудели ноги, затекли руки и шея. Я немного отдохнул на валуне, посмотрел вниз - черным-черно. А вверх - узкая полоска чистого неба. По плечам прошёлся сквозняк, как будто открыли двери нараспашку. Ближе ко дну холод стал ощутимее. И обступил мрак. Скала сделалась обрывистой, гладкой, приходилось цепляться ногами за любые, даже самые крошечные выступы. Не скажу наверняка, но, кажется, что с момента, когда наши тела повисли на тросе, и до прикосновения к тверди прошёл целый день, а, может, захватил и ночь. Полоску света наверху я уже не видел, нам подсвечивал Тесума снизу ярким фонарём.
«Привал, надо отдохнуть», - скомандовал Тес, когда последний скалолаз Грант с пыхтением развалился на земле. К слову она была настолько плотной и однородной, что, казалось, мы стоим на бетоне или вздувшемся асфальте. Тес обвязал хвосты тросов вокруг тяжёлого камня, чтобы они не взвились вверх без нас. Я зажёг свой фонарь, осмотрелся: скалы, скалы и пустота. Где-то впереди начинается Гнелов Камень. «Сколько до него топать, Тес?» - спросил я. «Около часа, если никто не потеряется. Глаз выколи - не велика хитрость». Отдышавшись, наш отряд двинулся дальше. Тес вёл за собой, выискивая лучом фонаря красную ветошь, оставленную на некоторых уступах для ориентира. Пару раз мы свернули в тоннель со сталактитами, сверху капала вода. Тишина никуда не делась, она пятым спутником шла с каждым из нас, действовала на нервы.
Пробираясь по ухабистому дну, я хватался за реальность. На миг моя фантазия унеслась в дали сомнений, насколько всё происходящее правда? Вдруг нет никакого болотного народца, нет дна и ведуньи с зашибенными сиськами? Тогда и лязгнувший из мрака капкан тоже мне только кажется. Проникновенно и отчаянно взвыл какой-то зверь. Оли выругался, сплюнул и вскинул винтовку. Грант сделал то же самое, но целился он скорее в Теса. Проводник разогнал тьму лучом фонаря в углу, где раздался рёв. Три хитиновых лапы метнулись за тушкой, спрятавшись за большим камнем. «Что за хрень?» - спросил Оли, но Тесума помотал головой, он не знал. «Откуда капканы?» - спросил я. «Их расставляют «кроты», но я ни разу их не встречал», - ответил Тесума. Грант трясся от страха, а Оли его подначивал. Продвинулись вперёд, исследуя фонариком каждый метр. Тварь свесилась сверху - с прилизанной поверхности каньона. Четыре перебитые хитиновые лапы, вместо морды - мяч для регби, усаженный тысячей коротких игл, а на спине бурлящий горб, словно пульсирующая потревоженная опухоль. Тварь разинула варежку - издала пронзительный писк и набросилась на Оли. Тот успел выставить руку и отбросить её в сторону, прицелился и снёс ей башку. «Я уже начал отрабатывать свой гонорар, Тесума», - ухмыльнулся Оли. «Эта штука не ранена. Есть другая», - заметил Тес. «И, позвольте узнать, сколько же их тут может быть?» - влез Грант. Тесума пожал плечами, мы двинулись к Камню. Шипение и треск хитиновых конечностей нарастали. Лапки отбивали чечётку на природном бетоне, нагоняли ужасу, прикидывались хищником. Оли пальнул во тьму на удачу, и тварь взвизгнула. «Если попал, то сколько их тут?» - задался я вопросом вслух. «Повезло?» - надеялся побелевший от страха Грант. Отряд выбрался из душного коридора из скал и оказался посреди своеобразной площадки. Тес нашёл очередную красную ветошь, сказал, что осталось чуть-чуть. Треск перерос в топот тысячей циркулей, которые высунулись из нор и бросились на нас, не забывая визжать. Тес зажёг сигнальную ракету, высветил штук двадцать тварей и дюжину потрёпанных широзаев. Их одёжка изорвалась в лохмотья, а буро-зелёная кожа расплавилась наподобие пластмассовой игрушки в камине. Ошмётки мёртвой плоти свисали с боков и на лице. «Что это, хсар меня побери? Что это такое?!» - заныл Грант. Тесума выпалил какую-то мантру и разрядил обойму своего пистолета, метясь в зачарованных широзаев. Оли заматерился, уселся на одно колено и методично отстреливал тварей, виртуозно загоняя в патронник снаряд за снарядом. Я растерялся, и только когда хитиновый шип секанул по ноге, очухался, взвёл курок и спустил свинцовых пчёл на охоту. Стрельба не затихала, Тес орал нам не тратить патроны, прицеливаться. Оли держал строй и уже раскатисто хохотал, как умалишённый. Гранта сбила с ног пульсирующая опухоль, ухватила шипастым мячом за волосы и рывками потащила в тёмный угол. На него насели изуродованные широзаи. Я сбил одного, второго только ранил. В спину долбанул мешок с цементом, и я завалился мордой в здешний бетон, разбил нос, губу и сломал зуб. Твари скулили, хрюкали, сопели. Выстрелы не затихали, а я чувствовал только невыносимую боль. Длинная и острая игла со жжением вошла в спину, принося холод и тоску. Тварь стрекотала над моих ухом, обливаясь слюнями. Глаза резанул яркий свет фонаря Тесумы. Он откинул его к моей разбитой голове, обхватил тварь и оттащил её в сторону. Я услышал щелчок, холод пропал, но игла осталась во мне. Тес разбил её пасть ботинком. Оли, подсвечивая себе фонариком, отхватил широзаю плечо, то повисло, как грязная тряпка. Оли перезарядил винтовку и пальнул ему в промежность. Когда широ завалился, он добил его контрольной парой в сгнивший череп. Бурлящие твари съёжились и разбрелись. Пропал и Грант. Тес уселся надо мной, плюнул на руки и повторил мантру. Игла поплыла вон из моей спины. Тесума отбросил тонкую пакость в сторону и прижёг рану. Я пискнул, но стиснул зубы. Поднялся, истекая кровью. «Досталось нашему красавчику, - съязвил Оли, - и толстяк куда-то испарился». Пока я останавливал кровь, они искали Гранта. Ничего, только камни и дохлые туши тварей и широзаев. Я навёл марафет, но смотреться в зеркало бы не решился - выглядел жутко, нет сомнений. Наш отряд поредел, но кто бы поставил на толстого прохвоста? Тесума осмотрел мою физиономию, прищурился и поправил очки. Если он нервничал, то не из-за моего вида. «Откуда взялась эта мразь?» - спросил я. Тес пожал плечами. Мы сделали пару шагов, мы с Оли. Тесума отстал, хотя вроде бы смотрел в нашу сторону. В свете фонаря его варёное лицо недоумевало, рот открывался - он звал нас. Но мы его не слышали. Я шагнул назад, но невидимая преграда превратилась в серую монолитную стену. На ощупь как металл, но какой именно - неясно. «Нихера себе! Красавчик, ты глянь!». И я глянул. Нас обступила сферичская труба, вроде тех, какими прокладывают канализацию в мегаполисах. Только на стенах этой извивались чёрные гофрированные трубки, в трещинах мерцал багровый сигнал, как посадочные огни авиалайнеров. Под ногами бултыхалась вода и ошмётки тканей. «Мы где?» - «Не ты один очумел, красавчик». Кишка утянула нас в просторный гулкий зал с высоким потолком, усеянном такими же трубками. Я подсветил металлическую стену - какие-то гравюры, выдолбленные рисунки. О чём там речь я не понимал. Разболелась голова, заныла десна, обнаружив сломанный зуб. Я достал шприц, набрал обезболивающего и всадил в ногу пару кубиков. Оли смотрел на меня с презрением. Его потери - это местами разодранная шипами опухолей униформа и синяк на шее. «Выглядишь паршиво. А давай, ты не будешь мучиться, и я прямо тут тебя грохну? Тесу расскажу, что ты героически сражался». - «Иди на хер!» - «Ответ мужчины! Ты взрослеешь на глазах, красавчик». Из шарообразного зала вела единственная кишка, по которой мы пришли. Больше никаких ходов или лазеек - ничего. Мы с Оли облазили каждый сантиметр, обнюхали всё, что нашли. Уселись, облокотившись к монолитному квадратному постаменту высотой метра в три или больше. «Надо б забраться туда, - Оли кивнул на постамент, - но хрен придумает как». - «Мы в ловушке». - «Не, если мы сюда запёрлись, то неспроста. Только вот что дальше? Надо бы мозгами пораскинуть». - «А они у тебя есть?». Я ляпнул глупость. Оли взял меня за грудки и встряхнул. Его загорелая харя стала такой же бордовой, как мерцающие огоньки. «Прикуси язык, щенок! Или взвешу твоё сердце на правой руке, а печень в левой. Как думаеш