В кафе Элены нет - приболела. Парень с дредами как будто никуда и не уходил. Та же одежда и мина. Даже пластинка, кажется, не отличается. «Кофе?» - спрашивает. «Обойдусь», - отвечаю, шагаю по набережной в «Серпенто». Туда из отдела фаланги отправили мой багаж - дорожную сумку. Опять рокочут пулемёты супер-дротов, и раздаются пронзительные крики. На сей раз бездушная машина кого-то задела. Точнее, у неё есть разум - в фургоне или доме неподалёку, который глядит в монитор и отдаёт приказы, нажимая кнопочки. Убивать, тыкая по клавишам куда проще. С этим бунтовщикам придётся смириться и справиться. Или они обречены.
В гостинице меня ждёт сюрприз. Посылку протягивает рыжеволосая приятная девушка. Новенькая или вышла из отпуска. Или ещё что. Я стараюсь улыбнуться, но не выходит. Загребаю картонную коробку подмышку, ухожу наверх, чтобы освежиться, прихватить сумку и смыться из бурлящего города. После контрастного душа принимаюсь за посылку. Коричневая, плотная, никаких отличительных знаков, нет надписей. Внутри взрывчатка? Может, не открывать? Как просто - поставить её в уголок и забыть. Выйти и не больше не возвращаться. Зуверфы сдавливают кишки болезненным спазмом, выкручивают яйца. Очень больно. Заваливаюсь на пыльный ковёр, изо рта выступает слюна. Блики на стенах, как от горящего камина, резвятся надо мной, призывают к жертвоприношению. Уговоры не помогают, им не терпеться. Карабкаюсь вверх, опираясь на кровать, ковыляю в ванную. За стеклом туалетного ящичка нахожу таблетки, закидываю все, запивая водой из-под крана. Боль не естественного происхождения, она возникает от иного источника, но таблетки приглушают нервные окончания, спазмы слегка притупляются. Вколоть бы адреналин или «едкой радуги». Последний наркотик чрезвычайно эффективен, но опасен. Старый-добрый гашиш куда надёжнее. Зуверфы хоть и ведут себя, как дети, но понимают, что надо бы отступить - ведь я так долго не выдержу. Хватает сил одеться, развернуть коробку. Внутри только бирка и билет в кино. На бирке имя «Элена Родензир». Кинотеатр «Меделлин», сеанс в час ночи, чёрно-белый немой фильм «Роза ветров». Я бы посчитал это своеобразным приглашением сономитки, но вряд ли. Стало быть Оло подаёт первым. Отвечать нужно непременно, тем более чернильные твари в моём брюхе становятся неуправляемыми. Даже если это ловушка, пора выбирать позицию в этой хаотичной игре и решить, на чьей я стороне.
На часах семь вечера. Времени полно, хоть ложкой ешь, но за окном уже стемнело. Мне бы разыскать Атласа, расспросить об успехах, разузнать, поймали они Траска или нет. Решаю, что заявиться в отдел криминальной фаланги не такая уж плохая затея. Представляю озадаченные рожи этих мудаков, которые просиживают задницы в кабинетах, изображая крутых ищеек. Они гоняют шпану, а с зубрами договариваются. Твари не продажные, хуже! Считают, что они праведники и удерживают баланс. Который вот-вот пошатнётся и обвалится на тупые макушки, набив жирные шишки. И Рензо будет в числе первых козлов отпущения. «Тебе его жалко, милый?» - спрашивает фантом Джулии. «Убирайся отсюда! Ты мне больше не нужна!» - «А как же письмо? Не прочтёшь?» Разрываю краешек конверта, вынимаю трижды сложенный лист писчей бумаги. Написано от руки - буквы с игривыми завитушками, почерк ровный.
«Отчего-то я чувствую себя виноватой. Прости. Хотя я обижена на твой эгоизм. Или трусость? Не понимаю, что мешало тебе прийти ко мне так же вечером, когда я тихо ревела в постели с нелюбимым человеком, обнять и пообещать, что больше не провалишься сквозь землю. Но прийти лет на пять раньше, а ты испугался. Даже не меня и обстоятельств, а своей реакции, той перемены, что могла случиться в твоём сердце. Скажи, ведь ты сорвался за мной после неимоверно странного послания лишь от надежды, что я мертва? Тогда бы и любовь, и обещания упокоились в прахе, не обруганные, не опошленные. Освободился бы навсегда, не встретившись со страхом разочарования. Знай, что я давно отпустила нас, хотя с теплотой вспоминаю бессонные ночи в «Сошуале» и квартирку на Вермуш-Плац, где мы чаще болтали о разных глупостях, но и со страстью любили друг друга. Не бросай веры любить, но забудь о прошлом. Нет никакого смысла в происходящем, есть только стремление. Оно обуяло меня, захватив до основания, и не отпускает, и не отпустит. Будь счастлив, лечи и не забывай ставить свечи на могиле наших друзей. С добрыми воспоминаниями, Джулия».