Привожу себя в порядок в туалете «Сошуаля». Разбита бровь и губа, вся рожа в ссадинах. Выгляжу паршиво. Местные тёлки молоденькие, так что меня никто не узнает. Разве что их мамаша, но её я не встретил. Плескаю в лицо ледяную проточную воду, набираюсь смелости и поднимаю взгляд. Передо мной зеркало с вчерашней щетиной и странная, перекошенная харя. За спиной извиваются, словно клубок змей, зуверфы. У них багряные прожилки, жгуты жирные, плотные, натренированные. Выглядят сытыми, но раззадоренными. Самое время навестить старого приятеля.
Но прежде встаю за стойку, заказываю бурбон на два пальца, показываю на телефон. Бармен разрешает, я набираю номер справочной. «Чем могу помочь?» - отвечает лёгкий девичий голосок. «Соедините с секретариатом отдела криминальной фаланги». - «Цель звонка?» - «Сообщить о беспорядках». - «Мистер, этим занимается фаланга досмотр и дозора, к тому же на улице сплошные беспорядки, народ митингует». - «Знаю, милашка, но прошу ещё раз - дай мне кримфал да побыстрее». Она мешкает, и в конце концов, предупреждает, что придётся чуть-чуть подождать. Гудки длинные, как нескончаемый товарный поезд. Отвечает хмурый гнус: «Фаланга, чего надо?» - «Позови офицера Рензо». - «На кой ляд?» - «Шевелись, свинья! Дважды не повторяю! Или отправишься гнить конвоиром в Барду!» Похоже, гнус решает не нарываться, вежливо просит подождать. Приносят бурбон, я залпом осушаю стакан и велю повторить. «Рензо слушает. Кто это?» - «Привет, приятель. Инсар Килоди. Поймал паршивцев?» - «Издеваешься?» - «Нисколько. Если что, мы с Куком вовсе не друзья. Сейчас слушай и ни на что не отвлекайся!» - «Ну?» - торопит Атлас. Я рассказываю, что начинаю понимать смысл происходящего, что человек, который ему нужен вот-вот со мной встретиться, и я не уверен в положительном исходе переговоров. Советую ему в полвторого ночи быть рядом с кинозалом «Меделлин», чтобы не упустить лакомого свидетеля. «Прихвати пушку и пару надёжных парней, - говорю, - уравняем шансы. Пока». Вешаю трубку, осушаю вторую порцию. Готовность номер один.
Здание кинотеатра - трёхъярусная пирамида с облупившейся карминовой краской и обесточенной стёршейся вывеской «Меделлин». В кассе должен быть сонный билитёр, но там шаром покати. На входе тоже никого - все вымерли. Укутываюсь в пальто, между лопатками змейкой проскальзывает липкий страх. В холле светло, на стенах постеры фильмов и фотографии знаменитых артистов. Узнаю молодого Армона Лардо. Наверху в аппаратной уже вовсю крутится плёнка, зрительный зал наполняют бархатистые поставленные голоса актёров, звучат первые выстрелы. Заглядываю вовнутрь. «Роза ветров» - фильм о покорении южных племён Илеи. В нём есть бравые погонщики и хрупкие дамы. В детстве я видел его, когда с родителями уезжали в Олос-Марк, столицу севера, чтобы отпраздновать Обновление Цикла. Тогда мне шестилетнему фильм показался скучным и затянутым. Темнота внутри, только свет от мелькающих кадров. Присаживаюсь на грубое обитое искусственной кожей кресло, осматриваю зал. Человек десять - двенадцать. Один сидит в паре метров от меня. Глаза растопырены, ни один мускул не дёрнется. На коленях лежит пакет, набитый арахисом. Представляю наш интимный грубый шёпот с Оло, когда он подсядет ко мне. Будем с ним спорить, препираться, как влюблённая парочка, а с передних рядов станут шикать недовольные тётки. Их там две, тучные и черномазые. Плёнка обрывается, экран белеет и тухнет. На нём возникает тусклое помещение и стул, на котором сидит связанный человек с опрокинутой назад лысой головой. Хотя, нет, не человек. Его морщинистая кожа светлая, с чёрными прожилками, по бокам, там, где рёбра, мясистые пятна, словно когда-то прижгли раскалённым железом. Кадр чёрно-белый, так что настоящий цвет не разобрать. К связанному из-за кадра подшаркивает широкоплечий мужик в белой майке. Сомнений в цвете нет, это майка вооружённых сил, с вышитым гербом «РОМБа». Мужик не показывает лица, только спину. Он вылавливает из темноты шланг с кислородной маской и прикладывает её ко рту пленника. Тот подскакивает, мотает башкой - приходит в себя. Майка исчезает из кадра. Остаётся только связанный детриец. В последнем я убеждён.