50
шаре не убивает своего детеныша, только разумное существо убивает своего ребенка. Если останется такой и не исправится, будет осуждена как убийца. И вопрос, сможет ли пройти через мытарства.
Нет греха непростительного, кроме греха нераскаянного. Великий это грех нашего народа — нераскаянный грех. Исчезли целые села. Я был молодым, когда в Витовнице было ПО домов, а сейчас нет и половины. Печально, что мы, сербы, будем национальным меньшинством. Придут со стороны и населятся. Большая ошибка со стороны гражданского закона, что земля делится на детей. На западе иначе: один остается на земле, а остальные находят работу. Плохо, что землю делят на маленькие участки.
У наших ромов [цыган] нет ни дома, ни хозяйства, а все же полный шатер детей. Всегда они довольны, всегда веселы. А у наших вдоволь хлеба, но и с хлебом не хотят иметь детей. Печально это. Нужно нам исправиться, если можем.
Мать всегда остается матерью, и все мы привязаны к своим матерям. Многие
51
ученые были благодарны своим матерям, поэтому вспоминают их. От матерей наши характерные черты.
Когда мать уходит в вечность, мы опечалены. Это наша ошибка. Мы должны молиться, ибо матери нужны наши молитвы, а не скорбные причитания. Когда я опечален, мне это очень мешает. Это большая ошибка, ведь мы христиане. Вместо того, чтобы быть благодарными Богу за все и молиться Ему, чтобы нас причислил к Ангелам и святым, мы горюем. Из-за этого и дети, и матери много страдают в вечности.
У одной матери была дочь, которая для нее была единственной надеждой. Однажды дочь разболелась и умерла, а так как она была набожной, Господь ввел ее в рай. Мать ее хотела видеть дочь во сне, но у дочери не было надобности являться матери, ибо она была в райских небесах. Поэтому мать ходила к знахарям и гадалкам. И одна знахарка ей сказала, чтобы перед восходом солнца она пошла на могилу дочери, чтобы взяла бутылку и что-то сделала, и чтобы ждала, когда
52
дочь ей явится. Мать это сделала, а дочь ей явилась и сказала:
— Мама, что это ты мне сделала? Зачем ты меня искала? Я была в райских селениях, а теперь не могу больше вернуться. Почему ты не помолилась Богу? Меня так обременила тоска, что не могу вернуться ко Господу. Не могу вернуться туда, куда я была определена.
Не нужно горевать об умерших, но нужно молиться Господу, чтобы Он дал им евангельские селения. Тоска все нарушает. Она нарушает мир, который они получили от Господа. Поэтому нужно, чтобы мы были молитвенными, ибо горевать о своих родных это не по-христиански. Это языческий обычай. Мы здесь готовимся к вечной жизни. Нужно, чтобы мы были благодарны Богу. Нужно молиться Господу, чтобы Он простил им грехи, и нужно делать добрые дела в их память. Это принимается. Только Господь может освободить душу от адских уз. За это больше всего молимся Богу, и там, где есть каждодневная Литургия, чтобы молились за упокоившихся.
53
Владыку Николая (Велимировича), когда он был жив, спрашивали, есть ли спасение для тех, кто не каялся при жизни. Сказал, что есть, если кто-то молится о такой душе сорок дней и больше. Литургия — это голгофская жертва. Господь Себя жертвует. Господи, Твоей Честной Кровью омой грехи тех, кого здесь помянули. Это самая большая жертва, которую мы, христиане, можем совершить.
Когда я был молодым монахом, меня мучил вопрос: «Почему тот, кто искренне ищет Господа, столько страдает? Почему столько мучается? Больше не могу, Господи».
Лягу. Во сне вижу себя на возвышении. Вижу, как идет войско с востока на запад. Не земное войско, а небесное войско. Все равны. Только один из них идет на шаг впереди всех. Поют:
— За Царя Славы, За Царя Небесного, Мы борьбу ведем, Зло мы покорим. Пою и я с ними:
— За Царя Славы,
54
За Царя Небесного,
Мы борьбу ведем,
Зло мы покорим. Как мы зло победим? Любовью. За Царя Славы, За Царя Небесного, Мы борьбу ведем, Зло мы покорим.
Очень важно, когда в доме есть молитвенник. Молитва привлекает Божию благодать. Это чувствуют все в доме. Это чувствуют и те, у кого сердца охладели. Поэтому нужно непрестанно молиться.
Белград, 1998 год
Из разговора с одним нашим монахом
В монастырь В. я направился с намерением отдохнуть в нем от белградской суматохи и этой нашей жизни, полной разных мелких неприятностей. Искренне говоря, ничего большего от своего пребывания в этом монастыре я не ожидал. Но Бог хотел, чтобы в этом бедном и отдаленном маленьком монастыре я встретил одного Божиего человека, и чтобы в разговорах с ним я почувствовал яснее, нежели когда-либо, насколько притягательна жизнь по Богу. Я записал некоторые из тех разговоров, которые мы вели в беседке рядом с церковью.
Имени этого монаха, нашего хозяина, мы не будем называть из опасения, что этим преданием гласности внутренней жизни отца Ф. мы можем нарушить мир его скромной души.
56
О молитве
— Как нужно молиться Богу?
— Молиться нужно так, как молился отец Иоанн Кронштадтский. Он внимательно читал молитвы, на каком-нибудь слове чувствовал, что его сердце согрелось, а в душе разлились мир и радость, и затем уже молился с чувством.
Слова молитвы нужно произносить с верой в то, что Господь смотрит на вас и слушает вас. А когда во время молитвы в сердце что-то зарождается, «схватите» это, задержитесь на этом — «стойте» в этом.
— Как Вы научились молиться?
— Когда я был маленьким, я был слабым и неразвитым ребенком. Дома мне часто говорили: «Ты ни на что не годишься. Посмотри на Миладина (это был какой-то мой ровесник), как он помогает отцу, а ты ешь хлеб даром». Мне было больно от таких слов. Вблизи нашего хутора было одно дерево, и я часто уходил туда и молил Господа, чтобы Он
57
сделал так, чтобы и я когда-нибудь стал для чего-нибудь полезным.
Частично от самого отца Ф., частично от монастырской братии узнал я немного больше о его жизни.
Родился он в 1914 году на ярмарке недоношенным семимесячным ребенком. По поводу этого он, усмехаясь, однажды сказал: «Из меня и не могло ничего лучшего получиться, раз я на ярмарке родился». Вскоре умерла его мама. Вырастили его мачехи. Дома его не один раз так били, что он брал кусок хлеба и убегал из дому Когда он подрос, отдали его учиться на портного, но и тут было ничуть не лучше, нежели дома… Затем пришла болезнь легких. Врачи ему сказали, что самое большое, сколько он может прожить, — это пять лет. Он говорит, что тогда решил хотя бы этих пять лет, сколько ему осталось, послужить Богу и ушел в монастырь Мильково к отцу архимандриту Амвросию.
— Когда я видел, что ни родители, ни родственники, ни друзья, ни остальной мир не дают мне ничего, кроме ран, обиды
58
и боли, я решил, что больше не буду жить для этого мира, а то немногое оставшееся до смерти время посвящу Господу Я увидел, что кроме Господа, в мире нет у меня никого ближе.
О внутреннем мире
— Что самое важное в духовной жизни?
— Я думаю, что самое важное — беречь мир в сердце. Не беспокойтесь ни в коем случае. В сердце должен владеть мир, тишина, молчание, спокойствие.
Мысленный хаос — это состояние падших духов (демонов, духов, которые отпали от Бога). Нужно, чтобы наш ум был собранным, единым, внимательным. Только в единый ум может вселиться Единый Бог.