Забота, а не что-то другое, светилась в его красивых глазах, когда он смотрел на меня, сидя рядом. И на какой-то момент я даже почувствовала укол разочарования. Однако быстро сообразила, что покрытая ожогами полуголая девица с кое-где кровоточащими ссадинами, взъерошенными мокрыми волосами и лишенным косметики лицом далеко не во многих мужчинах может пробудить интерес. Жалкое зрелище вызывает соответствующие чувства. Так что следует сказать парню спасибо за отсутствие отвращения, которое многие непременно испытали бы, глядя на меня. Грустный вздох подытожил нерадостные мысли, а внутренний голос успокаивающе добавил: "Зато не изнасилует", и это заключение немного подняло настроение.
А он продолжал меня кормить бутербродами, давая запивать этот скромный обед (или ужин?) прохладной водой из плоской фляги. Пузырьки с хмельным напитком и склянки с мазями стояли на каменном «столике» в стороне, ожидая своей участи. И я почему-то не сомневалась, что все это вскоре будет использовано по назначению, то есть на меня.
Так и получилось. Когда моя рука мягко отодвинула очередной предложенный кусок, молодой человек убрал остатки еды в сумку и придвинул ближе лекарства. Затем он открыл пузырек, плеснул его содержимое на раскрытую ладонь и, повернувшись ко мне, начал аккуратно смазывать поврежденные участки лица, а точнее, почти всю его поверхность, ибо участков таких было много.
Сначала я попыталась отстраниться, но потом передумала, вспомнив о благоприятном воздействии жидкости, принятой некоторое время назад внутрь. Правда, был соблазн заняться обработкой приобретенных травм самой, но его пальцы, такие прохладные и чуткие, нежно поглаживали кожу, нанося эликсир, и я невольно отогнала прочь мысли о любой инициативе. Мои глаза закрылись, а тело предалось блаженным ощущениям легкого массажа.
Мррр… как же хорррошо.
Красавчик-лекарь кроме лица смазал мне волосяную часть головы, уделяя особое внимание некоторым, видимо, наиболее пострадавшим областям, затем перешел к обработке ушей и шеи, а дальше…
Я недовольно дернулась, открыв метающие молнии глаза. Ну, опять меня раздевают, не спросив. Что за наглость?! Пусть я далеко не красавица по меркам современного мира: худая, маленькая, лопоухая, да еще и побитая вся, но женское достоинство даже у меня есть. Нечего лезть туда, куда не звали.
Я ударила его по руке, когда он пытался стянуть с меня плащ. Раздраженный карий взгляд с золотыми искорками недовольства был мне ответом.
— Ашше Арр, — прорычал парень, а мне подумалось, что звучит это не впервой.
— Сама могу! — огрызнулась я, потянувшись к пузырьку.
Но он не дал мне дальше двинуться, припечатав мое слишком уж хрупкое для его сильных рук тело к соломенной лежанке. Еще пара коротких словечек то ли наставительного, то ли угрожающего смысла слетела с его губ прежде, чем он начал меня раздевать.
Я ругалась на своем родном русском, поминая его маму, бабушку и прочих родственников в очень не хороших ситуациях. Но это не мешало наглецу размазывать по моему обнаженному телу холодную мятно-лимонную жидкость. Не глядя мне в глаза, он обрабатывал раны и ожоги, и на лице его не отражалось даже намека на чувства, которые мужчина мог бы испытывать к женщине при таких вот обстоятельствах.
Я в очередной раз подумала, что не нравлюсь ему, и это почему-то вызвало досаду. Ну, да, тело девочки-подростка с талией пятьдесят семь сантиметров и вторым (с большим натягом) размером груди. Зато бедра девяносто, как и положено. Черты тонкие, глаза серые, волосы… тоже не без примеси пепла. Мышь, да и только, на что тут зариться? Очередной печальный вздох притупил смущение. Глаза вновь закрылись. Сквернословить мне тоже надоело, и я, хмыкнув, заткнулась.
Не изнасилует? Да и бес с ним! Зато хоть подлечит.
Конечно, подобные рассуждения были чересчур. Мой сексуальный опыт содержал в себе несколько поцелуев и не очень-то тесных объятий с однокурсником, а так же бурную ночь с одним из наших ветеринаров, которая началось с ужина при свечах и закончилось разбитой об его голову вазой, когда пьяный кавалер попытался затащить меня в постель. Недоразумение, к счастью, разрешилось миром и хорошими дружескими отношениями с последним (мужчина не без чувства юмора попался). Ну, а моя девственность соответственно не пострадала. И лишаться ее путем изнасилования, пусть даже с таким привлекательным парнем, как этот, мне не очень-то хотелось.
Не подумайте, что я ханжа или чопорная пуританка. О нет! Просто терять невинность ради спортивного интереса не было ни желания, ни выше упомянутого интереса. Поклонники, которых больше прельщали родительские доходы, чем я сама, меня жутко раздражали, а других, ну кроме все того же ветврача, просто не попадалось на пути. Либо я без отцовского кошелька была не сильно привлекательна, либо все приличные мужики паслись на каких-то других угодьях. Одним словом, почти до девятнадцати лет я дотянула без каких-либо сексуальных приключений, чему и радовалась тайком от немногочисленных знакомых, считавших, что быть девственной в этом возрасте равносильно приговору "старой девы".
Сильные мужские пальцы легли на красное пятно, занимавшее едва ли не половину грудной клетки. Скользя ниже, они осторожно втерли целебную жидкость в мою настрадавшуюся кожу, мягко обогнули правый сосок, оставляя за собой влажный след эликсира. Я даже дышать перестала, что уж там говорить о возмущениях. Его прикосновения волновали, заставляя расплываться по телу предательскую дрожь. Но парень, похоже, не замечал моей реакции. Или делал вид, что не видит. И мне ничего не оставалось, кроме как краснеть от смущения, тихо беситься от собственной податливости и молча лежать, тренируя терпение и прочие мало знакомые мне черты характера. Подавлять возбуждение было ой как трудно, но и открыто демонстрировать этому человеку свои слабости я не собиралась.
Сладкая пытка длилась и длилась: слои ароматной жидкости сменялись чуть резковатыми на запах мазями, а умелые и на удивление нежные руки неустанно скользили по моему торсу, лицу, конечностям, нанося лекарства. Я и не заметила как в разгаре внутренней борьбы между злостью и невостребованными сексуальными инстинктами провалилась в глубокий сон.
Глава 7.
Деньги не цель,
а средство достижения целей…
Кейли-Оз — белокожая лучница с тонкими сильными руками, на которых как перчатки сидели металлические каркасы миниатюрных, но на удивление мощных арбалетов — излюбленного оружия некоторых наемников, быстро шагала к своему шарту. За спиной у нее висел колчан со стрелами, острые трехгранные наконечники которых были смазаны ядом, а на бедре тихо покачивался спрятанный в кожаный чехол нож. Уровень ее силы соответствовал третьему, но в этот день глаза женщины горели оранжевым огнем гордости и высокомерия. Именно ей эйсард поручил выполнение важной миссии, и, что осталось для остальных тайной, посулил лично от себя кое-какое вознаграждение за услугу. Кейли из рода Оз так любила пополнять свои финансы, что не брезговала никакими способами. Иногда он приглашал ее в свою постель, и за это тоже щедро расплачивался. Жаль только редко. Такой приятный способ «левого» заработка ей в особенности нравился. Остальные мужчины платили меньше. Да и что с них взять? Они ведь имели совсем не те доходы, что Кир-Кули. И к тому же были более прижимисты. Каждый копил на будущее, не желая расставаться с честно заработанным. Жизнь дается лишь раз, в особенности для представителей их расы, не способных к реинкарнации. И, зная это, любой из отряда намеревался потратить свои кровные исключительно на себя любимого после истечения заключенного больше тысячи лет назад контракта. Эйсард не в счет, его поведение вообще казалось странным, и зачастую слишком расточительным. Либо власть ему кружила голову, либо «крыша» от скуки ехала, Кейли-Оз не вникала в эти вопросы. Она предпочитала пользоваться ситуацией, и, надо заметить, успешно. Ведь из трех, точнее, уже двух, женщин в отряде только ей удалось стать любовницей предводителя. Хорошо оплачиваемой любовницей! Так что было чем гордиться.
Ее соперница — красноглазая Мира-Нин не имела доступ к телу Кир-Кули, и соответственно, была обделена его щедрыми подарками. Высокая и остролицая воительница четвертого уровня силы откровенно ненавидела и презирала лучницу, но это не мешало им служить в одном отряде век за веком, выполняя свои обязанности. В конце концов, подрабатывать можно было и на других мужчинах, пусть куш и не велик, зато удовольствий предостаточно.