— Электротовары? Да нет… может, в следующей жизни. Подожди, говоришь, через полгода расстались… а на фирме ты уже пять лет. Выходит — четыре года с хвостиком… без нее… Так почему не пишешь-то?
— Эх, Игорь… Почему не пишешь… Говорю же — сломалась пружина. Думаешь, я после нее не пробовал? Бес-по-лез-но! Такая серость на экране монитора возникает, аж тошнит… Давай, плесни еще, что ли… Для горечи.
— Это можно… Только не для горечи… а для пикантной горчинки, дружище… Горечь пусть наши враги в два горла хлебают! Держи!
— Давай, Игорек! За нас с вами и за хрен с ними!
— Во-во! Правильный тост… Участвую!
— Так ты, значит, дружище, лиру свою зачехлил? Не слагаешь… Не воспеваешь… Хреново это, Колян… Ты не представляешь, как это хреново!
— Да представляю я… И крест на себе не ставлю. Все втайне надеюсь, что прорвет… хлынет… Ты лучше о себе расскажи. Наслышан краем уха, что у тебя вроде получилось выкарабкаться. Но сколько ни искал взглядом на лотках, ничего похожего на твою фамилию не попадалось.
— О-о-о… Да ты же ничего, я вижу, не знаешь… Я ж под псевдонимом публикуюсь. Так что на лотках ты не мою фамилию высматривай, а «Погодаева».
— Как?! Игорь Погодаев — это ты?! САМ?!
— Ваш скромный слуга… народа.
— Нет, серьезно?! Автор десятка бестселлеров и обладатель премии за наиболее продаваемую книгу года?..
— Более чем серьезно… я это, я. Грешен.
— Ну-у… брат… наповал сразил. Поздравляю!
— Спасибо, Колян… Спасибо…
— Я даже читал один роман… «Гость по обе стороны двери». Заценил! И стиль есть, и интрига… хотя, если между нами, честно… попса, конечно.
— Ну, загнул… «Попса, конечно!» Конечно! А ты хочешь как в рекламе — «три в одном»?.. И стиль, и интригу, и Ее Величество Литературу собственной персоной… Не-ет, дружище, на то и рынок… На базаре один принцип: «Покупатель всегда прав!», и баста… А читателю массовому… ему Литература и н ахрен не убилась. Она ж ему еще со школьной программы, как рвотный порошок… Народ велик и могуч в своей непроходимой серости. Массам, Колян, чтиво подавай… ЧТИВО! С полным комплектом — кровь, секс, извращения и любовь, похожая на все вышеперечисленное… Вот тут он и о кошельке вспомнит, и пошуршит, и отстегнет… А чего это ты на слово «попса» так возбуждаешься, прямо как рафинированный критик или элитарный писатель? Знаешь, по мне так уж лучше как оно есть — царапать своим пером по грани… Между псом и волком… Если уж на Улице Миров смеркается… Но писать! Понимаешь, ПИСАТЬ… и издаваться. Мы ж не любители-графоманы, которые в стол кропают, самоизливаясь на бумагу… мы ж вкусили сладостного соблазну с читателем плодами ночных бдений поделиться и славы толику отхватить… Понял, да? Книги выпускать, а не пружину сломанную рассматривать… А Настоящее… оно всплывет из глубин… Возникнет рано или поздно… Не сможет душа взаперти сидеть.
— Ладно, ладно, Игорь… Остынь. Я же не хотел тебя ни в чем упрекнуть… Тем более в моем-то положении… Расскажи лучше, как ты пробился-то.
— Что рассказывать… Ты же правила игры и без меня хорошо знаешь. Просто, может, повезло мне в жизни чуть больше… В нужный момент оказался в нужном месте. И еще там не случилось такой стервозной фемины, типа твоей «магнитной»… Никакой коррозии на мои пружины. Правда, был моментик… В одночасье как-то пришлось решать, что делать со своими принципами. Тот самый выбор, который рано или поздно перед нами во весь рост вздымается, до небес… Писать как хочется или писать как надо. Может быть, и не прав я был… в том, что не стал ждать признания Вечности, когда моя самобытность будет оценена по достоинству… Решил играть по чужим правилам, пока не настанет час позволить себе вспомнить о собственных.
— А-а-а… Понял. «Золотая теория» о поплавке в море дерьма. Писать коммерческую, но Ли-те-ра-ту-ру…
— Именно…
— Ну и…
— Как видишь… Конечно, первые книжки от дерьма мало чем отличаются… Только тем, что дороги лично мне. А вот в последних, как мне кажется, я уверенно возвышаюсь над уровнем… э-э, дерьморя. Зато тепе-е-ерь, Колян… Я уже могу писать как мне хочется. Заработал право. Сейчас как раз роман начал… думаю, сей шедевр полностью перевернет представление об известном на всю страну авторе бестселлеров Игоре Погодаеве… Пишу как сам хочу. Дал душе полную свободу, так она такие откровения выдает — я диву даюсь… и откуда берется… словно и не мои руки все это пишут, а кто-то водит ими…
— Игорь, слушай… а может, и действительно…
— Что действительно?
— Не твои…
— Эй, эй! Ты на что, японский китаец, намёкиваешь?! Что на меня тоже литературные негры пашут?.. Ну-у, Колян, ты же знаешь, я мужик мирный, но мой бронепоезд…
— Да брось ты! Знаю, ты не до такой степени конченый, чтобы чужое за свое выдавать… Не о том я. Может, действительно, не ты это все творишь, а приходит оно откуда-то, свыше или… сниже. Через тебя в этот мир является. Ну, ты вроде как радиоприемник, оседлавший волну…
— Эк загнул! Вон ты о чем… Давай еще о природе творчества начнем пространно рассуждать… как пацаны прыщавые на заседаниях литкружка…
— Давай! А вот давай! Слаб о? Или мало принял? Добавь еще пятьдесят для храброс…
— М-да… знаешь, а ты меня порадовал. Значит, не тлеет у тебя внутри, а до сих пор полыхает. Значит, еще бывать костру, и неслабому… А вот не слабо! Только сейчас… ты прав, э-э, повысим содержание коньячного спирта в крови… Чтобы к мозгам прихлынуло… Держи чашу вдохновения… Чок-чок! Поехали…
— Игорь, вот ты все… Му-уза… с придыханием этак. Красивый, спору нет, образ. Прилетает откуда-то полуголая тетка, и у тебя все внутри встает и топорщится… а она всячески вдохновляет… лепить из дерьма постылых букв конфетку гениального текста. Ага… пусть будет тетка. Ладно. Да только… Все эти музы-обузы… Мегеры еще те, если разобраться. Обычную бабу почти всегда уломать можно, деньгами засыпать на крайний случай… А эта — НЕТ! «Не дам!» — и все… Хоть ты в блин расшибись. Вот и вся любовь — сиськи набок!
— Да-а-а… Колян, запущено-то у тебя как!
— Погоди ты! Я сейчас совсем не о бабах… Я как раз о ПРИРОДЕ Творчества… А она-то, Игорь, совсем не женская оказывается… Она не только бесполая… Она… никакая. Нейтральная, между Богом и дьяволом… точнее, в стороне от них обоих. Э-э-э… гермафродит какой-то небесный.
— Малопривлекательная метафора, Колян… Может, еще подумаешь и… пересочинишь?
— А тут чем больше думаешь, тем сильнее крышу поднимает… Сколько на этот счет ни мудрствовали — все сходятся в одном… Не наше это. Приходит оно откуда-то извне. Сверху, снизу, сбоку, не суть важно… Но внутри оказывается, явившись снаружи. Не объяснишь творческие потуги одним только химическим составом клеток… Оно конечно, ощущение вдохновения, когда пишешь — сродни свежему воздуху, богатому кислородом. Окрыление, подъем, э-э… никаким плотским утехам и не снилось такое воздействие. Но это мы просто от привычных образов отталкиваемся… За деревьями леса не замечаем.
— Да уж… Творчество. Всякий по-своему называет и объясняет. Кто-то «искру божию» вспоминает, на Библию ссылается… Мол, создал нас Творец «по образу и подобию»… и эта «искра» — маленькая кроха от его главнейшей способности — умения творить… дар божий, дескать.
— Скорей уж проклятие… Ага, и кто-то говорит… мол, поток слов и образов в меня течет свыше… а я только записываю… причем обязательно с гордостью говорит, как о некоем исключительном таланте.
— Или еще круче — голоса… никому не слышимые… диктуют, только записывай…
— Игорь, да ты хотя бы Тоньку вспомни!
— Какую Тоньку?
— Ну эту, Синявскую…
— Однако ты загнул… Синявскую… Она, по-моему, не из той оперы…
— И что тебя смущает? Пускай не из той… Пусть никто ее не печатает, никто не читает, мало того, никто понять не в состоянии, ЧТО написано… Однако — ведь пишет! Что именно пишет — хрен с ней! — ей понятно, пусть сама и смакует… Но, КАК пишет?!
— Ну-ка… ну-ка… что-то припоминаю… В том огороде, что она городила, из смысловых сорняков одна ее голова и выглядывала… А вот по поводу того, КАК… Помнится, она конкретно говорила, что куда-то там подключается. Я еще пошутил тогда: «Где ж ты нужную розетку находишь?» Так она глазищами полыхнула, будто короткое замыкание случилось…