Петина бабушка тоже сообразила: после сообщения о появлении в поселке инопланетных кентавров, наличие вдобавок к этому двух одинаковых нобелевских лауреатов с двумя одинаковыми женами может стать для ученого Всеволода последней каплей.
Она мягко сказала:
- Вы на нас внимания не обращайте, потом мы вам все объясним. Сейчас другое важнее. Понимаете, в настоящее время все без исключения местные жители, как бы это сказать... в общем, они словно бы окаменели и все стоят без движения, подобно статуям. Я понимаю, это трудно представить, но поверьте, что так и есть. И что теперь нам делать, мы понятия не имеем. Ждем совета, помощи...
Член-корр судорожно глотнул и снова потер переносицу. Было видно, что он совершает огромное усилие, чтобы переварить обрушившийся на него поток невероятной информации и все разложить в голове по полочкам.
Потом он шумно вздохнул и снова встряхнул головой.
- Я тоже пока не знаю, что делать дальше, - ответил он растерянно. Вы с этими пришельцами пробовали связаться?
- Так они и будут с нами связываться! - буркнул нобелевский лауреат. Если они маскируют свой настоящий вид, значит, совсем не желают, чтобы с ними вступали в Контакт.
Всеволод подумал еще немного.
- Знаешь что, - признался он чистосердечно. - Я пока еще ничего не понял и только все больше запутываюсь. Почему все остальные стоят без движения, а вы и двигаетесь и говорите?
- Да потому, что у нас бетон над головами! - понемногу раздражаясь от непонимания самых простых вещей, ответила бабушка. - Бетон гасит излучение, мы в безопасности.
- Пришельцы-кентавры, - задумчиво повторил член-корр и директор академического института Всеволод, - все стоят без движения, а над вами бетон, который все гасит... Как же, помню, когда ты мне показывал лабораторию, то говорил, припоминаю... Теперь хоть что-то становится ясным. Знаешь, Лаэрт, я сейчас, пожалуй, быстренько тут все у нас разъясню, а то черт знает, что творится. Журналистов вокруг тьма, и вдобавок эти наблюдатели из ООН. Предположения самые невероятные, телефон звонит без умолку. И мы сейчас все вместе что-нибудь придумаем, ты жди!
Он опять потер переносицу.
- Слава Богу, теперь все яснее ясного!
Прежде чем его лицо на экране погасло, Лаэрт-второй успел крикнуть:
- Ты теперь сам звони, я включил телефон! Нам теперь постоянно надо быть на связи.
В лаборатории наступила тишина. Потом доктор педагогических наук недовольно проговорила:
- Директор Института, член-корреспондент Академии наук, а бестолковый какой-то. Самые очевидные вещи не может с первого раза постичь. И шальной. Как он только институтом руководит?
- Институтом легче руководить, чем средней школой. - задумчиво отозвался Степан Алексеевич, до этого долго хранивший молчание. - Особенно академическим институтом, а не там, где учатся.
Но оказалось, он хотел сказать не только это.
- Лаэрт Анатольевич, - позвал директор. - Я заметил, похоже, ваши приборы излучения больше не отмечают?
- Нет, не отмечают, - рассеянно отозвался лауреат Нобелевской премии, думая о чем-то своем.
- Тогда пойду посмотрю, что там делается, - сказал Степан Алексеевич. - Может, кому из людей помочь надо. Но вы пока на всякий случай сразу за мной не поднимайтесь. Хоть и нет уже излучения, да мало ли что...
Степан Алексеевич одернул пиджак и прошагал к лестнице, поднялся по ее ступенькам.
Только в самый последний момент Лаэрт-второй и Александра Михайловна сообразили, что происходит, и в один голос закричали:
- Стойте!
Однако было уже поздно. Люк приоткрылся, в тот же миг в головы всем, кто остался внизу, ударила какая-то темная волна, на мгновение затуманившая сознание, и сейчас же прошла, потому что люк закрылся.
Степана Алексеевича на лестнице больше не было.
- Наружу вышел! - потрясенно выговорил Лаэрт-первый.
Лаэрт-второй в отчаянии обхватил голову руками.
- Как же он не понял! Это здесь, в лаборатории, приборы излучение не фиксируют, раз мы экранированы. Но снаружи-то оно есть. Что с ним теперь будет?!
Он сделал такое движение, словно сам собирался броситься к люку. Верочка-вторая поспешно сказала:
- Лучше телекамеру к нашей двери подведи. Она покажет, что с ним случилось.
- Верно, - спохватился нобелевский лауреат и приник к пульту.
По монитору мигом снова пронеслись, как в калейдоскопе, пестрые картины застывшей в летаргическом сне Поваровки, и вот мини-телекамера зависла над участком Лаэрта-второго, скользнула вниз...
Выяснилось, что ушел Степан Алексеевич совсем недалеко, только до кустов смородины. И теперь, подобно всем остальным злополучным жителям дачного поселка, он стоял в абсолютной неподвижности, высоко подняв голову, словно разглядывал что-то вдали.
Лицо его было очень сосредоточенным, на нем застыла напряженная работа мысли. Но вместе с тем можно было угадать на нем и безмерное удивление.
- Эх! - горестно выдохнул Петр. - Не успел я его удержать! Что мы теперь дома скажем, когда вернемся? У него столько родственников, как им после этого в глаза смотреть!
Костя не выдержал, он взмолился, обращаясь к молчаливым Златко и Бренку, которые продолжали вести себя так, будто были зрителями на увлекательном спектакле.
- Ну скажите, что дальше будет! Не можем же мы, в самом деле, без него вернуться!
В глазах Бренка ясно мелькнули озорные искорки.
- Почему не можете? Если вернуться за секунду до того, как все мы отправились сюда, Степан Алексеевич как раз будет еще на месте, в своем времени. А раз мы больше не станем сюда отправляться, то стало быть все в порядке.
У Кости отлегло от сердца.
Но только на одно мгновение, потому что тут же ему пришла другая мысль:
- Не можем мы вернуться на секунду раньше! Если вернемся, мы с Петром тоже там еще будем. Что же, нас тогда станет по двое? И всех остальных тоже?
- Молодец, быстро соображаешь! - широко улыбаясь, одобрил Бренк. Давай тогда еще порассуждаем...
Но тут вмешался Златко, у него было более доброе сердце.
- Да брось ты, Бренк, - сказал он серьезно. - Видишь, они и так уже на пределе. Ладно, не хотел вмешиваться, но так и быть, успокою вас. Все обойдется, вот увидите! Так что не переживайте и ждите, что будет дальше. Еще много приключений впереди!
- А знаете, - раздумчиво проговорила доктор педагогических наук, - я как-то теперь даже зауважала Степана Алексеевича. Он людям хотел помочь. Хоть педагогические воззрения у него старомодны... да по правде говоря, нет у него вообще никаких педагогических воззрений, а человек он, оказывается, пылкий, отважный, добрый. Я всегда говорила тебе Петр, что в каждом можно сыскать что-то хорошее.
В этот момент опять засветился экран видеотелефона. На нем проявилось знакомое бородатое лицо.
- Знаешь, Лаэрт, - сказал член-корр Всеволод, виновато опуская глаза, - мы тут у нас обсудили положение, но никто пока не знает, что надо делать дальше. Зато журналистов стало еще больше, когда распространилась информация о пришельцах из космоса, и о том, что жители поселка словно бы, как ты говоришь, под действием неизвестного излучения остолбенели. В общем, ажиотаж огромный, в Москву уже летят ученые со всего света. Через два часа в Академии наук специальный симпозиум собирается. Ты, кстати, можешь по видеотелефону интервью дать.
- Наш директор наружу вышел, - мрачно сказал в видеотелефон Петр из-за плеча Лаэрта-второго, - и теперь он тоже стоит, как статуя. Неужели ваша наука ничего не может поделать?
Член-корр склонил голову еще ниже.
- Да пробовали мы уже, - сказал он с досадой. - Пробовали преодолеть этот невидимый барьер, какие только средства не применяли, и все без толку. Лазер пробовали, ультразвук, и так далее. Ничего пока не можем придумать, так что приходится только сидеть и ждать, что будет дальше. Вот вечером ожидается пресс-конференция по телевидению.