В глазах же той Веры Владимировны, что прибыла в недалекое будущее вместе с ним, вдруг мелькнула какая-то неожиданная мысль.
- А это кто тогда? - тихо спросила она, оглядываясь на мальчика за рулем мини-автомобиля и отчего-то слегка покраснев.
Вера Владимировна на террасе всплеснула руками.
- Как кто? Ах да, - она спохватилась, - ты же не знаешь, да и откуда тебе знать... Это же Михаил, мой... твой... ну наш, в общем, сын. Ему шесть лет будет первого сентября, - добавила она с гордостью. - Михаил! обратилась она к юному шоферу, по лицу которого было видно, что и ему смысл происходящего никак не дается. - Михаил! Это тоже мама твоя, только живет она несколько лет назад, когда тебя еще не было.
Вера Владимировна, у которой еще не было сына Михаила, сильно покраснела. Украдкой она бросила взгляд сначала на того Лаэрта, что был помоложе, потом на другого.
Ее будущий сын тоже совсем растерялся и не знал, как ко всему услышанному и увиденному отнестись. Мам в самом деле оказалось вдруг целых две, ну что тут можно было подумать!
Он крикнул роботу, чтобы тот выключал газонокосилку и убирал ее в сарай, нажал на клаксон, развернулся и быстро укатил по садовой дорожке в неизвестном направлении.
На какое-то время наступила тишина, только робот негромко позвякивал металлическими суставами, разворачивая газонокосилку к сараю.
- Все понятно? - спросил потом чуть дрогнувшим голосом тот Лаэрт, что был постарше. - Сейчас вы мигом ко всему привыкнете.
Первый Лаэрт с ошеломленным видом смотрел теперь в ту сторону, куда укатил на своем автомобиле его будущий сын Михаил Лаэртович.
Степан Алексеевич разглядывал во все глаза то первого Лаэрта, то второго, словно сравнивал.
Костя глянул на остолбеневшего Петра и подумал, что сам он, должно, быть, со стороны смотрится точно так же.
Доктор педагогических наук подошла к Верочке и стала шептать ей что-то на ухо.
А с лиц Златко и Бренка не сходили улыбки: по всему было видно, что оба откровенно забавляются всем происходящим.
- Да вы в дом заходите! - крикнула с террасы Верочка-вторая.
Лаэрт-первый сделал над собой усилие и перевел взгляд на террасу. Затем снизу доверху он оглядел и всю небольшую, но добротную и, судя по всему, содержащуюся в идеальном порядке дачу.
- Ну ладно, - пробормотал он, - все в конце концов можно понять... и что Михаил уже есть, это вполне естественно. Но ты мне скажи, - он обратил взор сначала на Лаэрта-второго, потом на Верочку-вторую, - скажите, дача-то у вас... у нас... откуда дача-то? Ведь не было ни у меня, ни у Верочки, а заработки учителей, сами должны знать...
У Лаэрта Анатольевича, живущего несколькими годами спустя, вдруг гордо блеснули глаза.
- Ах да, ты же не знаешь, да и откуда тебе знать? Могу сообщить, что я... что ты... ну, что, в общем, мы... что год назад мы получили Нобелевскую премию. Вот и дачу смогли купить, обустраиваем, как видишь, помаленьку. Кстати, этого ты тоже еще не знаешь... в школе я... ты... мы больше уже не преподаем. Мы с тобой теперь...
Он не договорил: Лаэрт-первый после его слов с потрясенным лицом сел прямо в контейнер, уже наполовину наполнившийся смородиной.
Но уже мгновение спустя глаза его сверкнули с той же гордостью, как совсем недавно глаза Лаэрта-второго.
- Я знал, - тихо сказал Лаэрт-первый и поднялся. - Я всегда верил. Значит, случилось все-таки!
И он вдруг бросился Лаэрту-второму на шею. А тот как будто этого только и ждал, потому что добрых несколько минут после этого оба Изобретателя колотили друг друга по спинам и плечам ладонями и обменивались какими-то неясными восклицаниями.
- Вот оно, значит, как, - выговорил Степан Алексеевич, потрясенный не меньше Лаэрта-первого. - Нобелевского лауреата мы в нашей школе воспитали!
- Я всегда знала, что Лаэрт Анатольевич многого добьется, - с искренним удовольствием сказала Александра Михайловна.
Нобелевские лауреаты, будущий и настоящий, прервали свое занятие, но только на мгновение.
- В Стокгольме премию вручали? - выкрикнул, задыхаясь, Лаэрт-первый и даже всхлипнул от счастья.
- В Стокгольме, где же еще, - так же задыхаясь, ответил Лаэрт-второй. - И шведский король был, и мантия была, и лекцию нобелевскую я... ты... мы читали!
- Молодец! Молодцы!! - крикнул Лаэрт-первый и снова принялся колотить Лаэрта-второго.
Но вскоре он остановился, пораженный внезапной мыслью.
- Послушай! - вымолвил он, с трудом переводя дыхание. - А за что мне... тебе... за что премию-то нам дали?
Лаэрт-второй поправил воротник своей рубашки.
- Скоро все узнаешь, - ответил он с достоинством. - И все узнают. Расскажу и покажу. Но прежде нас ждет обед. Все готово. Мы же знали, что вы именно сегодня появитесь. Перекусим, что там Иван Иванович приготовил, а после обеда посмотрим мою... нашу лабораторию, полистаем лабораторные журналы. Я и сейчас на пороге такого! А еще только вчера...
Похоже было, что оба Лаэрта, увлекшись общностью взглядов, уже напрочь забыли обо всех остальных, да и вообще обо всем на свете, несмотря на всю фантастичность ситуации.
И Верочка-вторая, жена Лаэрта-второго, стала наводить порядок.
- Александра Михайловна, Степан Алексеевич, - позвала она. - Да не обращайте вы внимания на этих нобелевских лауреатов. Каждый день одно и то же! Заходите в дом. Костя. Петр, Златко, Бренк! Вы что стоите?! И ты, Верочка, - голос у Верочки-второй очень заметно потеплел, - заходи, родная! Еще немного, и ты ко всему привыкнешь. Я знаю, я сама тобой была.
Должно быть, еще никто из прибывших на несколько лет вперед, за исключением, конечно, Златко и Бренка, полностью не пришел в себя, потому что Верочке-второй все повиновались совершенно автоматически, безропотно, не проявляя никаких эмоций.
Правда, Петр, человек действия, видно, уже немного освоился в этой удивительной обстановке. Он толкнул Костю локтем и недовольно проговорил:
- Обещали невиданные приключения, а тут пока самый обыкновенный обед. Дома мы, что ли, не могли пообедать! Ну пойдем!
- Будут приключения, наверняка будут, - пробормотал в ответ Костя. Не могут не быть, раз Бренк и Златко с нами!
Но в данный момент его поглощала другая мысль.
- Знаешь, какое у меня самое первое впечатление? - тихо спросил он Петра. - Лаэрт только внешне чуть-чуть изменился, а суть та же. А вот Вера Владимировна за несколько лет стала другой. Ты заметил?
3. Приключения начинаются
Обед вопреки опасениям Петра оказался не таким уж и обыкновенным.
Во-первых, за большим столом на открытой террасе гостям прислуживал тот же самый робот, что прежде косил траву на лужайке. Он с безукоризненной точностью разливал по тарелкам суп из огромной супницы, раскладывал закуски и вторые блюда и вообще безошибочно оказывался как раз в том месте, где был нужен.
Во-вторых, кушанья нескончаемым потоком поступали к столу по ленте транспортера, змеящегося из маленького окошечка в стене. Следовало полагать, что на кухне полностью царила автоматика, потому что хозяин и хозяйка ни во что не вмешивались.
Верочка-вторая о чем-то негромко переговаривалась с Верочкой-первой, то и дело с сияющими глазами посматривающей на своего будущего сына Михаила.
Тот, по всему было видно, еще никак не привык, что мам стало вдруг две, и ел угрюмо, ни на кого не глядя.
Но и до обеда выдалось кое-что интересное: Лаэрт-второй с гордостью продемонстрировал видеофильм, где было показано, как он получал в Стокгольме Нобелевскую премию. Лица обоих Лаэртов выглядели при этом одинаково счастливыми.
Верочка-первая тоже смотрела на экран, затаив дыхание. А вот Верочке-второй это зрелище, похоже, уже поднадоело.