Тучу, о чём хотела
Поплакать? Дела
Нет никому на свете
До моего удела.
«Мост между нами…»
В ответ человеку, сетовавшему, что ему никак не удаётся навестить меня из-за служебных обязанностей, которые он вынужден выполнять в ночное время[12]…
Мост между нами
Оказался непрочным.
Ох уж этот бог
Кадзураки[13]! Зря без сна
Проводила ночи я…
«Понравиться всем…»
Когда подруга печалилась о человеке, который, покинув её на рассвете, больше не появлялся, я написала…
Понравиться всем
Даже пытаться смешно.
Удалился сей
Человек – и хорошо
Сделал[14]: не туда зашёл.
«Взгляду от капли…»
Написала, вспомнив о человеке, которого не видела с прошлой пятой луны…[15]
Взгляду от капли
Росы[16] не оторваться…
Вспомни: не так ли
Те цветы померанца[17]
Утром когда-то пахли?[18]
«Шаг черепаший…»
Шаг черепаший
Дней проходящих нечем
Ускорить… Так же
Тянется бесконечно
Время разлуки нашей.
«Шестам и вёслам…»
Шестам и вёслам
Обсыхать не давая,
Шли в море Ёса[19]
Корабли. Но едва ли
Скоро высохнут слёзы.
«Гнуса укусы…»
Когда я уехала в далёкую провинцию с человеком, которому доверилась, он вступил в переписку с другой дамой…
Гнуса укусы
На миг не дают присесть.
Кожу сдираю.
Что же я делаю здесь,
В недружелюбном крае?
«Мокрое платье…»
Написала одному человеку, но раздумала отправлять…
Мокрое платье[20]
Суши – не суши. Силы
Напрасно тратя,
Билась. Чего же ради?
Лучше бы так сносила.
«В мареве плотном…»
Когда в струящемся от жары воздухе до меня донёсся запах опадавших пионов, написала…
В мареве плотном
Аромат мимолётный…
Крылышком тонким
Зацепилась подёнка[21]
И затихла в тенётах.
«Кажется странным…»
Той весной многое приводило меня в замешательство…
Кажется странным
Многое в этом мире…[22]
Давно пора нам
Проститься. Слишком рано
Раскрыл бутоны ирис…[23]
Сэдока
«В немом протесте…»
В немом протесте,
Не выдержав тяжкий груз,
Плачет со мною вместе,
Жемчуг роняя,
Нитка разорванных бус[24].
Долог путь самурая…
«Укусами ос…»
Укусами ос
Неразрешимый вопрос
Мучает ежечасно
Остро и больно:
Стоит ли добровольно
Становиться несчастной?
«Сумрак рассветный…»
Тщетно ожидая хотя бы весточку от человека, не навещавшего меня с начала осени…
Сумрак рассветный.
Зябну. Смотрю, как в саду
Падают листья с веток,
Но в дом не иду…
К вечеру ветер окреп,
Мёрзнет сосна[25] на горе.
«Поздно светает…»
Поздно светает.
Горы туман окутал
Из вздохов моих и слёз[26].
Грустно без стаек
Мандариновых уток[27],
Вчера покинувших плёс.
«Час быстротечен…»
Час быстротечен
Лилий[28], что были нежны.
После дождей затяжных
Не уберечь их…
Проклятий твоей жены
Стоит ли краткий вечер?
«Холодом дышит…»
Холодом дышит
Полночь. Звёзды над крышей…
Больше не жду никого.
Нет половинки
Лунной. Сыплются льдинки,
Если взмахну рукавом[29].
«Как вишня дремлет…»
После того, как увидела ветви вишни, подёрнутые инеем…
Как вишня дремлет,
Не смогла в слова облечь —
И лист остался белым.
Лишает время
Остроты былой и меч,
И чувства. Что поделать?
«Мучась от жажды…»
Мучась от жажды,
Пью, зачерпнув ладонью[30],
Воду морскую. Кто же
В пропасть бездонней
Неба прыгнуть однажды
Рискнул? Каждый. Я тоже.
«Вряд ли печали…»
Глядя с тоской[31] на небо, затянутое тучами до горизонта, после того как один человек сказал: «Расстанемся»…
Вряд ли печали
Моей ягода тута
Черней[32]. Будто читая
Длинную сутру,
Капли дождя стучали
Четверо долгих суток.
13
По преданию, бог Кадзураки (Хитокотонуси-но ками) строил мост между горами Кадзураки (на которой он жил) и Кимбусэн (они расположены в южной части исторической провинции Ямато, сейчас – префектура Нара). Стыдясь своей непривлекательной внешности, он работал по ночам, чтобы днём не показываться людям. В результате мост так и не был построен, а имя бога Кадзураки стало ассоциироваться с чем-то незавершённым, ненадёжным; нередко речевой оборот «бог Кадзураки» употреблялся в переносном значении «ни то ни сё».
14
Слова из притчи, помещённой в Сутре Лотоса. Как-то раз, когда Шакья-муни читал проповедь перед толпой в пять тысяч человек, один из слушателей встал и удалился. Шакья-муни сказал своему ученику Шарипутре: «Подобные ему присутствуют здесь лишь для пустой похвальбы. Удалился человек сей и хорошо сделал».
15
Пятая луна – летний месяц, примерно соответствующий второй половине мая – первой половине июня.
18
Возможно, лирической основой танка послужило стихотворение Неизвестного автора, антология «Кокинвакасю», 139:
19
Море Ёса – древнее название залива Мияцу на побережье Японского моря (префектура Киото). Созвучие «море Ёса» и «мороёсэ» (берег встреч после разлуки) иллюстрирует присущую японским стихотворениям многозначность, которую, как правило, невозможно передать при переводе.
20
«Мокрое платье» (нурэгину) – безосновательные слухи, «надеть мокрое платье» – означало дать повод для сплетен.
21
Кагэро – бабочка-подёнка
22
Словами «Кажется странным // Многое в этом мире» начинаются несколько широко известных стихотворений знаменитой японской поэтессы ХI века Идзуми Сикибу.
23
Ирис – «аямэ» омонимичная метафора с «аямэ» – замешательство. Обычно в Японии ирисы распускаются летом.
24
Порванная нить в японской поэзии – образ смятения дум, чувств, разлучённой любви. Жемчуг традиционно символизирует слёзы. Кроме того, с древних времён слово «тамао» (драгоценная нить) символизировало жизнь.
25
Сосна – традиционный образ ожидания, постоянная омонимическая метафора: мацу – «сосна» ассоциируется с мацу – «ждать».
26
По народному поверью, вздохи тоскующей возлюбленной превращаются в туман, который встает на пути любимого.
29
Взмах рукава – распространённый в японской поэзии образ тайной любовной связи, любовный знак, призыв к встрече, прощальный привет при разлуке. Рукава, плача, подносили к глазам. Влажный рукав – символ безутешных слёз.
31
Нагамэ означает и «смотреть перед собой» (обычно – «смотреть с тоской»), и «долгий дождь».
32
Нубатама-но («подобный ягодам тута») – постоянный эпитет (макура-котоба), используемый в японском стихосложении при таких словах, как «ночь», «чёрный», «мрак» и т. п.