— Мне снится свист ветра Лхасы, — мечтательно проговорила девушка. — А цзампа очень даже полезна для сгона твоего сала…
…На заснеженном склоне горы, под плетями ледяного ветра, сидела странная компания. Пять молодых обнаженных мужчин, завернутых в мокрые простыни. С лиц их катился пот, из ноздрей вылетал пар.
Наблюдал за испытанием бритоголовый смуглый монах в желтой рясе, сидящий по-тибетски на пятках прямо на снегу. Ученики древней техники «тумо» должны трижды высушить мокрые простыни на зимнем ветру внутренней энергией обнаженного тела.
Монах поднял ладонь дощечкой. С радостными воплями молодые люди вскочили на ноги и побежали, покатились по склону, хлеща друг друга простынями. Снег под их телами мгновенно таял…
…Из-за борта замшевой куртки Влада выглянула заспанная мордочка молодого кота, почти котенка. Длинношерстный, с серо-черным полосатым лобиком и белыми подусниками. Серебристо-топазовые глаза широко открылись, розовый носик задвигался. Котенок увидел Дэви и мяукнул.
— Ой, Сигурд, моя лапочка! — заворковала девушка, поглаживая довольного котенка. Пантера ревниво отвернулась. Владик с нежностью, преобразившей замкнутое лицо, пощекотал зверька за ухом.
— Вы знаете, кто к нам приехал? — Девушка округлила глаза. — Сам Токугава! И с ним друг, тот самый…
— Рыцарь Апокалипсиса, ага! — подхватил Камил.
— Это секретная информация[1]. — Влад уже казался невозмутимым. Котенок спрятался за пазуху.
— Да брось! Шило в мешке — вот их секреты. Дикие слухи ходят об этом деле… Ядерная осень какая-то. Он и его пес, говорят…
На полуфразе автоматические стеклянные двери в конце коридора разошлись. Явились только что упомянутые лица. Низенький квадратный азиат с бесстрастным плоским лицом самурая, готовящегося к сэппуку. Из-под длинного нелепого плаща белой болоньи выглядывали черные дипломатические брюки и лаковые туфли.
Второй нес папку тисненой кожи и одет был по сезону. В темной кожаной куртке, темно-серых джинсах и высоких кроссовках. Он ерошил короткие светлые волосы и что-то быстро говорил по-японски.
Обернулся, на мгновение уставился прозрачными глазами сквозь молодую компанию. Едва заметно, только для одного, кивнул Владиславу.
Пара нелюдей свернула на лестницу. Через несколько минут на присыпанной жухлой листвой стоянке центра чуть слышно взревел двигатель. Серебристый спортивный «понтиак» рванулся с места. Желто-красные листья взвихрились, и ветер обрадовано потащил их прочь.
«Узнал», — чуть не ляпнул Влад. То далекое лето.
Девушка у дверей все никак не могла достать деньги из сумочки. Контролер, унылый неряшливый субъект неопределенного возраста, терпеливо дожидался с протянутой рукой. Как на паперти стоял.
Владик улыбнулся — сценка была забавная. Солнце пробивало лучами облака над Петербургом и обещало не допустить дождя. Солнцу в северной Пальмире никто не верит — у всех были зонтики. Кроме Влада. Он ехал легко одетым, в серой курточке — ветровке и со спортивной сумкой.
Хоп! Парень соскочил со ступеньки. Желтый городской «Икарус» пропылил дальше. Юноша зашагал к стеклянным башням Пулковского аэропорта, насвистывая песенку британских бомберов: «На честном слове, и на одном крыле». Здесь он уже ненадолго, а в Сочи стоит хорошая погода. Впервые на отдых Влад отправлялся один, без друзей и родственников, как вольный ветер. Друзей он найдет и там, можно познакомиться с хорошенькой особой уже в самолете.
Бархатный сезон еще далеко. В такое время громада современного и, в общем-то, красивого аэропорта бывает малолюдна. К тому же от Питера легко добраться до курортов Кавказа поездом — это не то, что ехать из Сибири.
В зале и впрямь пустовало большее число кресел. Маленькие группки провожатых все не отпускали отъезжающих, а те пытались скрыть легкое нетерпение перед полетом. То чувство, которое почти каждого теребит желанием поскорее подняться в воздух, а там превращается в навязчивое желание поскорее долететь, уже томило этих людей.
Около книжного киоска стоял человек в летнем белом костюме с собакой на поводке. Светловолосый молодой мужчина не привлек бы внимания, но пес был импозантен. Крупный, мускулистый стандартный шнауцер в седой шерсти. Морду с усами и бородкой можно было бы счесть забавной, но уж очень не собачьи жили на ней глаза. Жестокие, с яшмовым блеском и странно пронизывающим взглядом. Беспокоящие глаза. Скорее такой взгляд можно встретить у некоторых старых и мудрых обезьян.
1
События описаны в романе «Паранормы». Информация засекречена, необходим допуск высшей степени.