— Но ты сказал…
— Сегодня вечером. В нашей комнате. В восемь. Скажи миссис Талбот, что будешь заниматься со мной математикой.
— Нам нельзя на вашу половину. Думаешь, она позволит мне подняться к вам?
— Просто скажи ей, что это ради математики. Это не вызовет у нее сомнений.
Видимо, потому что у него действительно проблемы с математикой, подумала я.
— И это будет… нормально? Мы с тобой не должны…
— Скажи ей, что Симон будет с нами. Да, и разговаривай с Талбот, а не с Ван Доп.
Глава 22
Мы с Рэ почти не разговаривали весь день. Она не проявляла недоброжелательности, нет. Она совсем не такая. Мы сидели вместе на уроках, она задавала мне вопросы. Но не было той веселой болтовни, смешков и беззаботного трепа. Сегодня мы были одноклассницами, а не подругами.
Перед ужином, когда мы обычно вместе садились за уроки, она собрала свои учебники, ушла в столовую и закрыла дверь.
После ужина я прошла вслед за ней на кухню, неся свои грязные тарелки.
— Сегодня моя очередь стирать, — сказала я. — Ты не покажешь мне, как пользоваться стиральной машинкой? — Я чуть понизила голос. — Мне надо с тобой поговорить.
Она пожала плечами.
— Конечно.
— Прости, что не рассказала тебе, — сказала я, когда она показывала мне всякие рычажки и кнопки на стиральной машинке. — Я… мне очень непросто сейчас.
— Почему? Ты же можешь говорить с мертвыми. Разве это не круто?
Это было совсем не круто, а даже очень жутко. Но мне не хотелось, чтобы она подумала, что я скулю. А может, мне просто не хотелось показаться тряпкой.
Я затолкала в машинку первую партию белья и насыпала порошка.
— Тихо! Тихо! Ты тут весь подвал пеной заполнишь. — Рэ забрала у меня из рук коробку с порошком. — Если ты можешь доказать, что действительно видишь призраков, то почему просто не сказать им об этом?
Совершенно логичный вопрос, но при мысли об этом какой-то глубинный инстинкт кричал во мне: «Не говори! Никогда не говори!»
— Я… я пока не хочу говорить им правду. Не сейчас. Не здесь.
Рэ кивнула и отставила в сторонку коробку с порошком.
— Да уж, Джил — это конторская крыса, и воображения у нее не больше, чем у канцелярской кнопки. Она будет держать тебя тут, пока у тебя не пройдет «вся эта чушь с призраками». Так что лучше прибереги свои страшилки до тех времен, когда выберешься отсюда.
Мы молча разбирали корзину с бельем, потом я сказала:
— Но я хотела поговорить с тобой, потому что, понимаешь, здесь на самом деле есть призрак.
Рэ медленно огляделась, намотав футболку на кулак, словно боксер, готовящийся к бою.
— Не прямо сейчас. Я хотела сказать, здесь был призрак. Тот же самый, которого я слышала вчера ночью. — До того как появилась Лиза. Весь день я гнала от себя мысли о Лизе. Если я видела ее, это же не может означать, что она…
Почему я не спросила миссис Талбот, когда можно будет поговорить с Лизой? Я боялась ответа?
— …он сказал?
Я встряхнулась и повернулась к Рэ.
— А?
— Что этот призрак сказал?
— Я не разобрала. Он все время пропадал. Я думаю, это влияние лекарств. Но он сказал, что мне надо открыть эту дверь.
Я показала на ту самую дверь в подвале. Рэ обернулась так быстро, что у нее аж шея хрустнула.
— Вот эту дверь? — Глаза у Рэ заблестели. — Запертую дверь в подвал?
— Да-да, я знаю, это банально. У-у-у, не ходи в подвал, девочка!
Но Рэ уже направлялась к двери.
Я сказала:
— Я вот подумала, может, мы могли бы с тобой это проверить? Ну, например, попробовать открыть ее?
— Да само собой! Я бы уже давно это сделала. Как можно жить в таком подвешенном состоянии?
— Во-первых, я абсолютно уверена, что там ничего такого нет.
— Тогда почему она заперта?
— Потому что там хранятся вещи, с которыми нам, по мнению персонала, не стоит баловаться. Садовая мебель, например. Или зимнее постельное белье. Елочные украшения.
— Тела детишек, которые никогда не вернутся домой из Лайла…
Она улыбалась, а я вдруг застыла, подумав о Лизе.
— Да ладно, я же шучу. Ты как маленькая.
— Нет, просто я слишком много фильмов смотрела.
— И это тоже. — Рэ прошла к стеллажу и порылась в коробке. — Еще один идиотский замок, который может открыть любой младенец с кредиткой.
— Не так уж много младенцев имеют кредитные карты.
— Уверена, у Тори она была. Вот для кого построен этот дом. — Она взяла в руки губку, повертела ее и бросила обратно в коробку. — Богатенькие детишки, которые кредиткой пользуются только для того, чтобы купить себе новую пару кроссовок. Поэтому в двери здесь вставляют дешевые замки, зная, что вы подойдете, дернете ручку и, хмыкнув «Заперто», отойдете.
— Это…
Она взглядом остановила меня.
— Несправедливо? Но ведь именно это ты и сделала. — Рэ помахала жестким куском картона — этикеткой, оторванной от новой рубашки. — Не лучший инструмент, конечно, — пробормотала она, просовывая картонку в щель между дверью и косяком, — но он нам… — Рэ подвигала картонкой и чертыхнулась. — А может, и не… — она резко дернула картонку вниз, и я услышала, как та разорвалась пополам, — …и не поможет.
И снова ругательства, некоторые — очень даже затейливые.
— Там кусочек застрял… Ну-ка, давай я.
Я зацепила кусок картона ногтями. Было бы, конечно, легче, если бы они у меня были. Но когда я очнулась в больнице, ногти у меня были коротко обрезаны. Врачи, похоже, боялись, что я совершу самоубийство, расцарапав себя. Мне все же удалось зацепить картонку, потянуть и… оторвать еще клочок. Остальное застряло там, куда уже никакими, даже самыми длинными ногтями не пролезть.
— У тебя нет такого ощущения, что кое-кому не хочется, чтобы мы туда заходили? — спросила Рэ.
Я попыталась рассмеяться. Но с тех пор, как она сказала «тела детей», у меня во рту все время стоял какой-то горький привкус.
— Нам понадобится ключ, — выпрямляясь, заявила Рэ. — Он может быть в той же связке, что и ключ от сарая, та связка висит на кухне.
— Я ее достану.
Я пробралась на кухню и застала там Дерека, шурующего в корзинке с фруктами. Дверь даже не скрипнула, поэтому он не заметил моего появления. Отличная возможность отыграться. Я очень медленно и осторожно сделала три шага к нему, не смея дышать…
— Ключ, который тебе нужен, не в той связке, — не глядя на меня, сказал Дерек.
Я застыла. Он выудил из корзины яблоко, откусил его, потом прошел к холодильнику, сунул руку между задней стенкой и стеной и вынул оттуда связку ключей.
— Попробуй вот эти. — Он бросил их мне в ладонь и прошел к двери. — Не знаю, что вы там делаете, но в следующий раз, когда затеете тайно открыть запертую дверь, не кричите об этом на весь дом.
Я принесла ключи в подвал, но не стала говорить Рэ о том, что Дерек в курсе наших планов. А то вдруг она решит все отменить. К тому же ябедничать — не в правилах Дерека. Во всяком случае, я рассчитывала именно на это.
Пока Рэ перебирала ключи, я потерла шею, морщась от подступающей головной боли. Неужели я и впрямь так волнуюсь из-за того, что мы можем найти там, за дверью? Я повела плечами, пытаясь стряхнуть с себя наваждение.
— Нашла, — прошептала Рэ.
Она распахнула дверь, а там…
Пустая кладовка. Рэ шагнула внутрь. Я — за ней. Мы оказались в таком маленьком помещении, что едва втиснулись туда вдвоем.
— Что ж, — сказала Рэ. — Это довольно странно. Кто-то делает кладовку, ничего туда не кладет, но дверь запирает? Должен быть какой-то подвох. — Она обстукала стены. — Бетон. Покрашенный бетон. Даже оцарапалась. — Она пощупала прилегающую стену. — Не понимаю. А где остальная часть подвала?
Я потерла виски, которые уже стучали от боли.
— Это полуподвал. Моя тетя жила в старом викторианском доме, пока ей не надоело его ремонтировать и она не переехала в квартиру. Она рассказывала, что изначально там вообще не было подвала, просто небольшое пространство под домом. Потом кто-то выкопал помещение для прачечной. И у тети все время были проблемы — подвал часто заливало грунтовыми водами. Может, и из-за грунтовых вод этот пустует и заперт. И никто им не пользуется.