Он застыл. Уткнувшись в траву лицом, тупо уставился на крошечного жучка, который медленно полз по ржавой земле. Минут пять лежал не шевелясь. То что произошло, не поддавалось осмыслению – это могло случиться с кем-то другим, только не с ним...
Снова завыли звери.
– «На краю поляны, – пронеслось в голове. – Проклятье!»
Антон встрепенулся, разогнул спину и, осмотревшись по сторонам, с остервенением принялся за верёвку.
Он чувствовал, как одна за другой рвутся нити, стекло по-прежнему резало кожу, но теперь он этого не замечал. Ритмично стучало сердце, от напряжения ломили мышцы. Наконец, верёвка обвисла. Антон отбросил её в сторону, схватился за узлы на ногах. И тут на поляну выскочила огромная зверюга.
– Чёрт!
Антон понял что не успеет. Вскочил на ноги и, прыгая словно кенгуру, бросился к ближайшему дереву. За спиной послышалось злобное рычание и многоголосый лай голодной стаи.
– Только бы дотянуться, – прошептал он.
Над головой торчал обломанный сук, дальше толстые ветви.
Собравшись с силами, Антон подпрыгнул и, сдирая с ладоней кожу, подтянулся на суку. Остальное произошло в считанные секунды. Он вскарабкался повыше, обхватил ствол руками и, зажмурив глаза, замер в оцепенении.
Внизу бесновалась стая. Свора набросилась на мертвеца и разорвала его в клочья. Антон слышал, как хрустят кости, как острые зубы рвут человеческую плоть, ему хотелось зажать уши, но он боялся, что сорвётся вниз.
Прошел час. Верхушки деревьев позолотил закат. Возня внизу прекратилась, но собаки не ушли. У дерева лежал пегий вожак, иногда он поднимал окровавленную морду и, высунув язык, посматривал на Антона. Остальные собрались в кучу и держались на почтительном расстоянии.
– Сволочи! – выругался Антон. – Пошли вон!
Вожак зарычал, оскалил загнутые клыки. Зверь был уникальным: пятнистая шкура, могучее телосложение, короткая рассекающая лоб борозда, напоминающая глазную впадину. Таких называли «Радиоактивными псами», а старожилы рассказывали о них нелепые истории.
Антон развязал верёвку на ногах, смотал её и сунул в карман.
– Надо отсюда валить, – прошептал он. – Пока не поздно!
Его мучила жажда, но флягу забрал Коган. Оглянувшись, он посмотрел на мутную зеленоватую полосу воды за деревьями. Облизал пересохшие губы.
– «До реки метров сто, – прикинул Антон. – В воде собаки не тронут».
Впрочем, сразу же возникли сомнения. Сто метров нужно было ещё пробежать, да и речка могла оказаться болотом. Антон с сомнением посмотрел на окровавленный осколок бутылки. Всё что было под рукой.
– «Сантиметров десять, – подумал он. – Коротковат для ближнего боя».
Он задрал голову, выбрал длинную сухую ветку. С трудом её переломил.
Хруст разбудил псов, и они яростно его облаяли. Закрепив в расщепе стекло, Антон обмотал его верёвкой, попробовал на прочность. Ещё никогда он не испытывал такой радости.
– «Ну как же, собственными руками смастерил копьё, – улыбаясь, подумал он. – Посмотрели бы на меня дружки».
Стянув бушлат, Антон вытер о него окровавленные руки, свернул в тугой ком и скрутил остатками верёвки. Порывшись в карманах, нашёл несколько сухариков и с жадностью их съел.
– Неплохо придумано, – прошептал он. – Вы умные, – а человек умнее.
Звери успокоились и мирно спали недалеко от дерева. Дремал даже вожак, положив массивную голову на могучие лапы. Антон зажмурился и, собираясь с силами, несколько раз глубоко втянул воздух.
– Сейчас или никогда, – прошептал он и громко свистнул.
Псы зарычали, вскочили на лапы и, бросаясь на ствол дерева, исступлённо залаяли.
– Пошли вон ш-ш-шавки!
Антон приподнялся на ногах, изо всех сил швырнул бушлат в кустарник. Злобная свора бросилась на запах крови. Остался только вожак. Он навострил уши, уставился на беснующуюся стаю. И в это мгновение, Антон спрыгнул вниз. Стиснув зубы, он яростно ударил зверя копьём и, напрягая мышцы, отпихнул его от себя. Вожак заскулил, огрызаясь, шарахнулся в сторону.
Остальное происходило, словно во сне...
Антон бежал, не разбирая дороги: ломился сквозь колючки, подворачивал ноги, перепрыгивал через брёвна и кочки. Он не чувствовал боли, даже не испытывал страха, – ему просто хотелось добежать.
Показались заросли камыша и мутная зелёная вода.
– «Река, – промелькнуло в голове. – Только бы»...
Антон оттолкнулся ногами и прыгнул. Сразу же ушёл под воду по самую макушку. Холод охватил тело, но в душе воцарился покой. Он вынырнул у противоположного берега, жадно втягивая воздух, выполз на берег и уткнулся лицом в чёрную грязь. На другом берегу, беспокойно суетились собаки. Антон слышал их отчаянное повизгивание и яростное хрипение вожака. Приподнявшись на руках, он повернул голову и посмотрел на псов.
– Ну что, сожрали? – выкрикнул он. – Шавки паршивые!
Опустив голову на руку, Антон устало зажмурился и тут же погрузился в странное оцепенение. Теперь ему на зверей было наплевать. Вспомнился дом, мама.
Прошло минут десять, когда до слуха донеслось шуршание шагов. Кто-то шёл в его сторону. Он быстро понял, что к нему приближаются двое и напряжённо застыл. Они остановились рядом и замерли, словно ожидая реакции.
– Ну чего? – вскидывая голову, рявкнул Антон.
Его тут же наградили затрещиной.
– Огрызается дохляк! – послышался голос. – Опять салабон попался.
Его схватили за волосы и рывком посадили на траву.
– Свежее мясо. Будет кому за каштанами ходить.
Антон поднял глаза и уставился на мужиков. Оба здоровяки. Армейский камуфляж, брезентовые плащ-палатки, грязные рюкзаки: он частенько видел таких на Кордоне. Один краснорожий и рябой. Другой одноглазый, с безобразным шрамом во всю щёку.
– Ну что Толян, забираем? – спросил рябой. – Без солдатиков нам никак.
Одноглазый кивнул, пренебрежительно сплюнул.
– Поднимайся, гоблин, – зарычал он. – Скоро стемнеет и повыползает нечисть почище, чем собаки. Не отобьёмся.
Антон встал на ноги и покосился на стаю. Вожак жадно смотрел на людей. Его бок кровоточил, из пасти вырывались хрипы, но в безумных глазах раненого зверя по-прежнему сверкал огонь.
Они шли молча. Впереди одноглазый, за ним Антон. Рябой шагал последним и тихо посмеивался. Странная привычка действовала на нервы.
– Куда мы идём? – не выдержал Антон. – Если решили сдать Курбатову, лучше замочите здесь.
Рябой хмыкнул, тяжело, словно задумавшись о каких-то проблемах, вздохнул.
– Мы не знаем Курбатова, – выдержав паузу, отозвался Толян. – И мочить тебя не собираемся.
Впереди показались заросли осоки, чахлый береговой кустарник.
– Болота! – пояснил Толян. – Жуткое место. Километров на сто в глубь «Зоны».
Но ничего кроме сияющего тумана, Антон не увидел. Мгла закрывала воду, глушила звуки. Иногда в серых клубах испарений вспыхивали электрические разряды, и тогда до слуха доносились прерывистые глухие хлопки.
Темнело быстро. Солнце побагровело, от воды потянуло холодом.
– Туда! – Толян дёрнул Антона за воротник и кивнул на огороженный колючкой домик.
В заколоченных окнах призрачно мерцал свет. В сарае работал дизельный генератор.
Толян открыл калитку и втолкнул Антона во двор.
– Устал, как собака, – бросил рябой. – Пойду покемарю.
Он прикрутил калитку проволокой, убедился, что закрыта надёжно, и махнув рукой, поплёлся к сараю.
– А мы к боссу, – сказал одноглазый. – Он всё растолкует.
Они подошли к домику, остановились перед верандой. За столом, под тусклой лампой, сидел мужик. Мордатый, небритый, он хмуро покосился на Антона и жестом поманил к себе.
– Свободен, – бросил он Толяну. – Потребуешься, позову.
Антон поднялся по скрипучим ступеням, нерешительно остановился перед столом.