– Так много изменилось, – произнёс Диоклетиан, глядя на панораму приземистых орудийных башен.
Керия вздрогнула, удивлённая его тоном.
Диоклетиан спокойно посмотрел на спутницу. – Я не об этом, – ответил он. – Я сожалею не о потере красоты Дворца. Я сожалею обо всём, что это означает. Дорн и Малкадор признали, что Гор достигнет Терры, не важно, что стоит на пути магистра войны. Это – не предосторожность. Это – подготовка к войне.
Керия повернулась ещё раз посмотреть на недавно возведённые укрепления.
– Что? – спросил Диоклетиан.
Она одарила его беглым взглядом, лёгкий вызов блестел в её глазах.
– У меня нет времени на ваше неодобрение, Сестра. Трибуна здесь нет. Здесь я. Давайте покончим с этим.
Тихое урчание сервомоторов и поршней нарушило наступившую тишину. Керия кивнула в сторону входа ближайшей укреплённой башни. Там стояла архиискусница в облачении своего ордена. Рядом со жрицей молча расположились трое мастеровых в бронзовых пластинах. В цепких серворуках, соединённых с сутулыми позвоночниками, виднелись кузнечные инструменты.
– Золотой, – поздоровалась техножрица. – Достопочтенная Сестра.
– Архиискусница, – ответил Диоклетиан. Даже среди иерархов Империума многие приветствовали бы такого непревзойдённого мастера с полной серьёзностью. Керия склонила голову из простого уважения, но ни один воин Кустодианской гвардии не склонит голову ни перед кем кроме своего господина.
Архиискусница была пожилой женщиной в металлическом экзоскелете, который позволял ей сохранять вертикальное положение, несмотря на атрофированные мышцы. Бионику и кибернетику техножрицы прикрывала мантия марсианского красного и терранского золотого цветов. Что бы ни осталось от её первоначального лица, оно было хирургически скрыто за рельефной металлической пластиной и сетчатыми графитовыми глазными линзами. Она считалась женщиной только потому, что её первоначальный биологический шаблон являлся женским. Иными словами в туманах минувших веков она родилась на Марсе девочкой. Хрупкая конструкция, приближавшаяся к воинам, эволюционировала далеко за пределы понятия пола.
– Меня зовут Иосос, – представилась одряхлевший гений. – Меня назначили помогать вам перед завтрашним военным советом.
– Нам не нужна никакая помощь, – сразу ответил Диоклетиан. – Там где мы сражаемся, уже есть мастеровые.
– Капитан-генерал считает, что вид одного из кустодиев Омниссии раненым и с повреждённой бронёй повредит моральному духу паломников и защитников Дворца.
На секунду Диоклетиан даже растерялся. Он рассмеялся, если бы смех не был столь же нелепым, как и моральный дух укрывавшихся в безопасности за стенами Дворца беженцев, который не имел значения ни на йоту. Война велась и проигрывалась далеко от Терры, и никто из этих отбросов даже не поднял оружие против врага.
– Их моральный дух, – произнёс он с терпением, которого не испытывал, – вообще не имеет значения.
– Возможно и так, – согласилась Иосос, – но капитан-генерал настаивал, Золотой. Он – Первый из Десяти Тысяч, и его приказ является приоритетным.
Керия искоса посмотрела на него. Диоклетиан отступил, стиснув зубы, не позволив ответу сорваться с кончика языка. Керия была права – это ссора того не стоила.
– Можете работать, – равнодушно произнёс Диоклетиан.
Архиискусница приблизилась, трое сервиторов последовали за ней. Диоклетиан не шевелился, пока она быстро проводила скелетными металлическими пальцами по его доспеху. Дрожь в руках техножрецы прошла, когда сработали жидкостные компенсаторы в конечностях. Из нескольких распорок экзоскелета с тихим шипением вырвались тонкие струйки криопара.
– Золотой, – снова сказала она. – Я хочу, чтобы вы отметили, что я считаю честью своё назначение помогать вам. – Вокс-вибрации в голосе были полностью лишены эмоций. Диоклетиан замер, пока кончики тёмных металлических пальцев кружили вокруг рваной дыры в нагруднике. В наклонённом вытянутом черепе техножрицы раздались механические щелчки, пока она вычисляла необходимые ремонтные работы с уровнем точности далеко за пределами человеческого глаза. От царапания и скрежета её внимательного осмотра у кустодия заныли зубы.