— Что происходит?! — спросила я обеспокоенно, подскочив к взрослым.
Ответом мне последовал такой простой жест, но несущий столько смысла… Плевака указал в сторону горящего леса. О, Рава! Там был дракон. Громадный дракон, крушивший деревню. Но он не использовал пламя, а огонь не действовал на него. Это же дух!
POV Стоик
Сегодня мне вновь снился тот проклятый день, когда я понял, что ошибался, но было поздно. Вряд ли я смогу наладить отношения с сыном, после того, что было…
«В тот день, утром, я сообщил Иккингу, что тот теперь будет заниматься вместе с другими ребятами на арене. Конечно, я видел недовольство на его лице и тихую досаду в глазах, но сказал он совершенно иное, нежели думал.
Он ответил, что понял, и отправился на арену, напоследок одарив меня гневным взглядом. Я тоже сидел хмурый и обозлённый поведением паренька.
Только сейчас, завтракая, меня посетила мысль, что всё же Иккинг не так прост, как кажется. Может, он и не трус, каким его считают? Никто прежде не смотрел мне так открыто в глаза. Никто не выражал своё недовольство. Со мной никто не смел ругаться и спорить, кроме этого мальчишки. Ох, а я ведь не называл его сыном вслух уже несколько лет…
Заметив у него новый кинжал, я очень удивился. Потом, в одной из наших дружеских бесед за кружечкой эля, Плевака мне сказал, что, оказывается, у Иккинга был недавно, буквально месяц назад, день рождения, а я об этом совершенно забыл… Но кузнец сказал, что в тот день мой сын ходил с приподнятым настроением, хоть его поздравил всего один человек…
Я считал Иккинга ужасным сыном, но только сейчас стал осознавать, что я ужасный отец. Как я мог так поступить со своим единственным ребёнком? Ему ведь наверняка одиноко… Нужно загладить свою вину. Обязательно!
За этими весьма неутешительными мыслями я не заметил, как пролетел час. Вдруг в мой дом ворвался Задирака и стал что-то кричать про драку.
— Да успокойся же ты и скажи толком! — вспылил я, после чего паренёк сразу присмирел и стал понятно, но всё же чуть сбивчиво в и взволнованно объяснять, что на арене произошла драка.
Исход её ещё не ясен, но Плевака уже послал его, то есть Задираку, за вождём, то бишь за мной. Так же юноша сказал, что его сестрица побежала за Готи.
Но кто же мог сцепиться? Близнецы сразу отпадают, Рыбьеног тоже наверняка не причём, Астрид выше этого… Остаются только Сморкала и мой сын. Вот тут я забеспокоился. Если нужна Готи, значит дело серьёзное, значит кто-то их них ранен. О, Рава, только не это!
Опять-таки, пока я рассуждал, мы с Задиракой успели дойти до арены. Как только я, уже морально готовый к худшему, зашёл в это каменное помещение с куполом из цепей вместо крыши, мне предстала ужасающая картина. Пол посредине был залит кровью, в этой лужице сиротливо лежал кинжал моего сына.
Оглядевшись, я увидел, что кровь принадлежала не Иккингу. Сморкала сужал недалеко от лужи и тихо стонал, видимо, голос он уже сорвал… У него был проколот бок. К нему подошла подоспевшая Готи и стала перевязывать его рану.
Где же Иккинг?! Я вновь оглядел арену и в одном её углу, укрытом густой тенью, я заметил чью-то фигуру. Присмотревшись, я понял, что это мой сын сидит, откинувшись и опираясь на стену. Глаза его были почему-то закрыты, но дыхание доказывало, что он жив и, надеюсь, здоров.
— Что здесь произошло?! — гневно воскликнул я.
Ребята же наперебой стали доказывать, что первым начал Иккинг. Сморкала что-то ему сказал, а мой сын набросился на него ни с того ни с сего, хотя обычно он даже не обращал внимания на подобные фразы.
— Ты же понимаешь, что все их слова — ложь? — спокойно спросил меня Плевака.
— О, Рава, сколько же с ними забот! Плевака, хоть ты расскажи, что здесь произошло.
— Да, конечно. Иккинг метал кинжалы, и, скажу честно, метал очень даже хорошо. Сморкала же в своё время начал его дразнить. А потом он, дурья его голова, что-то брякнул про Валку. Тут у Икка сдали нервы, и он швырнул свой любимый кинжал, даже не глядя, в Йоргенсона, и попал ему аккурат в шлем. Будь паренёк без шлема, пришлось бы уже готовить погребальную ладью. Завязалась драка. Сморкала использовал магию и на какое-то время смог дезориентировать твоего сына потоком пламени, выпущенным рядом с лицом. Все уже думали, что бой окончен, но это лишь так казалось… После небольшой словесной перепалки Сморкала вновь бросился на Икка, ну, а тот же в свою очередь, даже не колеблясь, воткнул ему в бок кинжал. Вот так как-то…
Это получается, что мой сын защищал честь своей матери, не боясь ради этого даже лишись жизни своего брата! И кто-то говорил, что он трус! Он, не владея никакой магией, сумел победить довольно сильного мага огня!
Но почему же тогда он сидит там, в тёмном углу… Тревога вновь поселилась в моём сердце. Что с ним?
— Иккинг, теперь ты рассказывай, что произошло. — сказал я. Ох, кажется получилось излишне хмуро. Лишь бы он не воспринял это неправильно, ведь я его не виню…
— Вождь, иди к чёрту, оставь меня в покое! — вдруг огрызнулся Иккинг, даже не удосуживаясь открыть глаза.
— Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! Я твой отец в конце концов! — разозлился я наконец, ведь пусть я и поощряю храбрость, но наглость и нахальство будет пресекаться! Я сильно сжал кулаки, подавляя желание дать подзатыльник сыну.
Нечего не ответив, он просто открыл глаза и посмотрел на меня. О, Рава, что же Сморкала с ним сделал?! Нельзя передать словами, как было больно смотреть в совершенно пустые глаза сына, не выражающие абсолютно нечего. Узкий, словно крошечная чёрная точка, зрачок сильно выделялся на фоне очень ярких зелёных радужек, но казалось, что это были глаза мертвеца. Неужели он ослеп?! Так… Плевака что-то говорил про пламя у лица… Значит, Иккинг уже вслепую сумел победить Сморкалу?!
Иккинг стал подниматься, не отрывая от меня своего пустого взгляда. А потом он сказал, словно чеканя каждое слово:
— Отцом ты был мне до того момента, как назначил приемником Сморкалу!
После этих слов Иккинг гордо поднял голову и покинул арену, не слыша моих окликов, или только делая вид.
Мне ужасно хотелось догнать сына, попросить у него прощение за всё, но было уже поздно, он скрылся в лесу, а там его не найти, ежели он сам того не пожелает…»
Тот день заставил меня пересмотреть свои взгляды. Прошло три недели с того случая. Ни одного слова мы с Иккингом не сказали друг другу. При каждой встрече мне хотелось встать на колени и вымолить прощение у сына, чтобы он видел мои раскаяние и слёзы, что бы он понял, что я осознал свою вину… Но каждый раз Иккинг, словно по волшебству, исчезал из поля моего зрения.
В деревне ему стало ещё тяжелее. И, наверное, потому он стал проводить ещё больше времени в лесу. Как ни странно, он ни разу там не заблудился. Правда иногда он словно специально не возвращался несколько дней, а я в это время не находил себе места.
Но каждый раз он возвращался. Казалось, он всё прекрасно видел. Иногда становилось жутко, ведь он всегда знал, кто именно к нему подошёл, кто стоит перед ним и где его лицо. Каждому своему собеседнику он глядел прямо в глаза, и, казалось, его взгляд был совершенно осмысленным.
Вот и сейчас Иккинг снова ушёл в лес, а я не находил себе места. Мало того, так ещё какие-то идиоты маги огня встретились в лесу со Змеевиками и устроили драку, в результате которой начался пожар.
Нет, узнаю кто это был — на кол посажу! Там где-то гуляет мой сын, а они подожгли лес!
Вдруг раздался оглушительный рёв. Из самой чащи вышел гигантский дракон. Чем-то он напоминал дерево. Так, если сопоставить факты, то это… Это же Лес! Хранитель наших лесов, великий дух, которого надо почитать. А сейчас он в гневе стал крушить деревню. Он мстит за выжженный лес! Да он так всю деревню сравняет с землёй!
В этот момент к нам подскочила Астрид:
— Что происходит?!
Плевака ей жестом указал на Леса, и это было красноречивее всяких слов.