— Два часа, — ответил Коди. — Именно столько времени требуется второй настойке, чтобы показать результат, верно? Это не так уж долго. Я подожду. Кроме того, на ком-то ведь придётся её проверить? С таким же успехом это могу быть и я.
Ленуар не мог не восхититься мужеством Коди. Он знал, каково это — смотреть в глаза верной смерти. И он в своё время делал это с таким же упорством.
Мерден вздохнул и снова посмотрел на бутылочку.
— Конечно, решение за вами, сержант. Но риск велик.
Губы Коди неуверенно дернулись.
— Вы говорите, она пахнет так же, как остальные настойки?
Прорицатель кивнул.
— На первый взгляд, я бы сказал, что её основной ингредиент тот же самый или, по крайней мере, близкородственный.
— И что это за ингредиент? — уточнил Ленуар.
— Я не знаю, как он называется на брайлишском. На языке адали он называется «двар».
— «Двар»? — Ленуар нахмурился. — Разве это не означает «круг»?
— Я впечатлён, инспектор! Не думал, что вы говорите на языке адали.
— Слова, которые я знаю, можно пересчитать по пальцам.
— И, тем не менее, это больше, чем знает большинство жителей Хуменори. — Мерден покрутил бутылочку, наблюдая, как жидкость взбалтывается и оседает. — Это действительно означает «круг», поскольку листья имеют округлые очертания. На самом деле он немного похож на клевер. Мы используем его во многих лекарствах, особенно при травматических повреждениях. Двар сгущает кровь.
— А что насчёт брайлишской медицины? Лидман её использует?
Мерден задумался.
— Точно не скажу, но я бы удивился.
— И «двар» входит в рецепт, который оставил вам Одед?
— Это самый главный ингредиент. Мы использовали его для лечения неосложненных случаев. На большинстве это, кажется, работает. — Он вздохнул и посмотрел на Коди. — На большинстве.
Коди сгорбился, словно из него выпустили весь воздух.
— Если это практически то же самое средство, значит, на мне оно тоже не сработает?
— Вполне возможно. По этой причине, чтобы быть уверенным, работает ли оно вообще, нам понадобится второй испытуемый.
Нам. Прорицатель произнес это слово несколько раз.
— Кому «нам», Мерден? — спросил Ленуар.
— Мне удалось найти кого-то достаточно непредубежденного, чтобы согласиться мне помогать. Полагаю, вы оба знакомы с сестрой Реей?
— Монахиня из лечебницы? — удивился Коди.
— Именно. Она взяла на себя лечение неосложнённых случаев — тех, кто сразу же обратился за помощью. Это дает мне время сосредоточиться на самых сложных больных.
Ленуар с беспокойством оглядел палатку. Теперь, привыкнув к полумраку, он мог различить кровать, серп свечей, кристаллы… Всё, что нужно для ритуала.
— Значит, вы провели здесь последние два дня…
— Изгоняя демонов, — Мерден произнёс это таким будничным тоном, словно сказал, что играл в карты.
Ленуар вздрогнул.
— И скольких вы уже излечили?
Мерден вздохнул и отвернулся, и Ленуар невольно вспомнил Одеда.
— Наверное, человек пятьдесят получили настойку, не считая сержанта Коди. Из них мы потеряли только одного. Что же касается сложных случаев, то я лечил около десяти человек. Результаты пока неоднозначны, — он провел рукой по глазам. — И этого недостаточно. Даже и близко…
— Шестьдесят человек, может быть, и не так уж много, но все они — чьи-то отцы, сёстры или бабушки.
— Или сыновья, — тихо добавил Коди.
Мерден кивнул, но эти слова не принесли покоя его мыслям.
— Я очень благодарен сестре Рее. Без ее помощи мы не смогли бы спасти даже это скромное число людей. Если бы Одед выжил… — Он не закончил свою мысль, но в этом и не было никакого смысла.
— По крайней мере, он научил вас тому, что знал, — заметил Ленуар.
— Действительно, хотя я несколько изменил его технику. — Глаза Мердена вновь замерцали, когда он начал объяснять. — Лечение Одеда отнимало слишком много времени и энергии. Изоляция души, конечно, по-прежнему необходима в самых тяжелых случаях, но если пациент достаточно силен и лечение проходит быстро, то этот шаг можно обойти.
Ленуар понятия не имел, как на это реагировать.
— Кроме того, я полностью отказался от восстанавливающего заклинания. Оно слишком истощает меня и задерживает мое выздоровление для следующего больного. Вместо этого… — Он замолчал и покачал головой. — Простите меня. Я теряю драгоценное время.