— У нас было лечение, — возразил Коди. Он понимал, что ссориться сейчас бессмысленно, но у него безумно болела голова, а привкус неудачи до сих пор отдавал горечью на языке. — Теперь, когда Одеда нет, никто не знает, как лечить.
— Я знаю, — ответил Мерден.
Ленуар обернулся.
— Вы можете провести ритуал? Одед вас научил?
— Я внимательно наблюдал за ним, пока он работал с каждым пациентом. Я понял большую часть того, что он делал, а остальное просил объяснить.
— И вы уверены, что это сработает?
Прорицатель криво усмехнулся.
— Пожалуй, да, инспектор, потому что любая ошибка может оказаться фатальной.
— Очевидно, ритуал — не единственное, что может оказаться фатальным. — Взгляд Коди многозначительно упал на тело у их ног.
— Нас застали врасплох, — сказал Мерден. — Это больше не повторится.
— Нет, — согласился Ленуар, — не повторится. Мы поместим вас под охрану. Я не знаю точно, скольких стражников шеф согласится выделить, но постараюсь, чтобы их было как можно больше.
Мерден скривился.
— Не думаю, что это необходимо…
— Это не обсуждается, — отрезал Ленуар.
— А как же они? — Коди ткнул большим пальцем через плечо в дверной проем. — Эти люди хотят вернуть своего целителя. Они и так не хотели пускать меня сюда, а после случившегося…
— Сначала я должен вылечить собравшихся, — произнёс Мерден. — Это будет правильно. А потом — всё по очереди. Кто первый обратился, того я первого и приму, и не важно — брайлишца или адали.
— И они согласятся? — с сомнением спросил Коди.
Янтарные глаза Мердена были безмятежны.
— Предоставьте это мне, сержант. Мой голос имеет некоторый вес среди моего народа.
— Может быть, и так, — сказал Ленуар, — но вы — единственный целитель, а вокруг нас — эпидемия. Наша ситуация нисколько не улучшилась.
Мерден пожал плечами:
— Возможно, осмелюсь возразить, немного всё же улучшилась. Помимо того, что я моложе и сильнее Одеда, я еще и мекхлет. Мои силы простираются глубже, чем у большинства людей. Но даже в этом случае вы правы — я всего лишь один человек. Я могу спасти много жизней, но эта болезнь похожа на стихию, и потребуется больше, чем один пастух, чтобы остановить ее.
— Думаю, мы можем предположить, что Хорст Лидман и его коллеги нам не помогут, — сказал Ленуар.
— Даже сейчас? — воскликнул Коди. — Если Мерден продолжит с того места, где остановился Одед, он все еще может доказать, что лечение работает.
— Его удерживает не сомнение, — возразил инспектор. — Его удерживает страх.
— Мне это сразу показалось маловероятным, — сказал Мерден. — С самого начала я предполагал, что мне придется взять дело в свои руки, хотя и надеялся, что у нас будет хотя бы Одед. — Он с сожалением посмотрел на тело своего убитого соотечественника.
Коди покачал головой:
— Где бы он сейчас ни был, он наверняка в ярости. Его народ потерял целителя из-за нас.
«Из-за меня».
— Уверен, он не чувствует ничего подобного, — возразил Мерден. — Он умер в злости и замешательстве, но он не мог не гордиться своей работой.
— Вы можете лишь предполагать, — вздохнул сержант.
— Я знаю это наверняка, — Мерден закрыл глаза и обвёл рукой вокруг себя. — Это написано в воздухе.
Коди нахмурился. Возможно, он пожалеет о том, что спрашивает, но…
— Что это значит?
— Когда человек уходит из этого мира, на короткое время что-то от него остается — что-то, подобное аромату, который витают в воздухе после того, как дама, воспользовавшаяся духами, уходит. В основном, это просто чувства и эмоции, но если душа умершего достаточно сильна, то даже мысли могут оставить след. Я ощущаю их присутствие.
— Вы ощущаете их присутствие, — глупо повторил Коди. — Но… как?
— Потому что он некромант, — отозвался Ленуар.
— Я думал, что он прорицатель.
— Все прорицатели — некроманты, — легонько улыбнулся Мерден, — хотя не все некроманты — прорицатели.
— Ясно, — протянул Коди.
Прорицатель-некромант снова посмотрел на тело Одеда.
— Он должен переступить черту. В идеале — до наступления ночи.
Коди достаточно хорошо знал традиции адали, чтобы понять, что это значит.
— Вы собираетесь его сжечь.
— Таковы наши обычаи. Я бы и сам совершил обряд, но боюсь, что у меня нет времени. Надеюсь, у Одеда есть родственники здесь, в Лагере.
— Кстати…, - Коди оглянулся на полог палатки. — А кто расскажет этим людям, что случилось?
Сержант был абсолютно уверен, что собравшиеся нехорошо воспримут новости.