Стены за окном кареты вскоре уступили место скошенным лужайкам и ухоженным живым изгородям, сообщавшим о том, что Ленуар с Реком приближались к особняку мэра.
Ленуар не смог сдержать кислой усмешки.
Эммори Лайл Херстингс был лордом мэром Кенниана на протяжении трёх последних лет, и за это время он создал себе репутацию «самого глупого двуногого существа».
Ленуар никогда не отличался терпеливостью, но ни один человек не испытывал чашу его терпения так, как Его Честь.
К счастью, Херстингс был слишком глуп, чтобы это заметить и понять.
И, тем не менее, Рек не стал рисковать: когда карета остановилась, он ткнул в Ленуара пальцем и прошипел:
— И веди себя подобающе, инспектор, иначе в ближайшие недели отправишься патрулировать улицы вместе с новичками.
Ленуару захотелось возразить, что это было бы гораздо приятнее, чем их текущее времяпрепровождение, но решил не злить шефа лишний раз и просто кивнул.
Их провели в гостиную, где всё было отделано оборками и рюшами, и предложили чаю.
Камергер пригласил их сесть, указав на изящный диван, обитый искусно вышитым шёлком.
Рек с сомнением нахмурился, словно его пригласили сесть на пуделя. Вместо этого он выбрал более официальное кресло. Ленуар же осторожно присел на предложенный диван.
— Прекрасная вещь, только что доставлена, — заметил камергер, указывая на диван; его гордость была явно уязвлена отказом шефа полиции.
— Довольно… милый, — решил не обострять отношения Рек, — сочетается по стилю с остальной мебелью в комнате.
— Арренейский, — произнёс камергер, и Ленуар от неожиданности закашлялся.
Его Честь заставил их ждать. Как обычно. Он не хотел казаться слишком доступным для посетителей.
Рек скрестил руки на груди и хмуро уставился на ковёр.
Ленуар барабанил пальцами по коленям (между прочим, его брюки были единственной в этой комнате настоящей арренейской тканью, он готов был биться об заклад).
Часы на каминной полке с чопорной точностью отсчитывали минуты. Время от времени появлялся камергер, чтобы сообщить им о том, что Его Честь пока занят, и предложить чаю.
В конце концов, ему пришлось задёрнуть занавески на окнах, чтобы защититься от всё более ярких лучей полуденного солнца.
К тому времени, как Херстингс почтил их своим присутствием, даже Рек был сыт по горло; он вскочил на ноги, как ошпаренный кот.
— Ваша Честь.
— Шеф Рек! — лорд мэр улыбнулся, и его невероятные усы подпрыгнули вверх. — Надеюсь, я не заставил вас ждать слишком долго. О, инспектор, вы тоже здесь! Надеюсь, у вас всё «па ринэ»… «па реню»…
— Да, спасибо, всё хорошо, — перебил его Ленуар, пока его родной язык не исковеркали до неузнаваемости.
— Вот и отлично! Прекрасно. Прошу, джентльмены, присаживайтесь.
Херстингс опустил своё грузное тело в кресло. Усевшись, он достал из кармана часы и сверил время; при этом он всё делал напоказ, будто с него сейчас будут писать картину. Или того более — чеканить монеты с его образом.
— Как дела в участке?
— Спасибо, хорошо, Ваша Честь, — ответил Рек.
— Выпускная церемония на прошлой неделе была превосходна. Вы, должно быть, рады пополнению в ваших рядах.
— Церемония — одна из привилегий нашей работы.
— Как и отличная еда. Наверно, мы выделяем на нужды Департамента полиции слишком много денег! — Его Честь громко захохотал, довольный своей шуткой.
На лбу шефа вздулась вена — сигнал, о котором знал и которого боялся каждый его подчинённый.
Но Херстингс ничего не замечал.
— Кстати, Рек, вы занимаетесь делом Эйнхорна?
— Да, сэр.
— Отлично. Я слышал, что на аукционе произошёл неприятный инцидент. А вы знаете, почему…
— Простите, Ваша Честь, я думал, вы хотите обсудить дела в Лагере?
— Вы правы, — лорд мэр принял торжественный вид и разгладил усы большим и указательным пальцами. — Я перейду сразу к делу.
Каким-то образом шефу удалось кивнуть, скрыв сарказм.
— В лагере эпидемия, — сказал Херстингс. — Жуткая болезнь, судя по тому, что я слышал. Люди умирают от кровотечения.
— Звучит ужасно, — поморщился Рек.
— Это ещё мягко сказано. Вы когда-нибудь слышали о чём-то подобном?
Шеф покачал головой и повернулся к инспектору.
— А ты, Ленуар?
— Нет, шеф, не слышал.
— И мои врачи не слышали, — произнёс Херстингс. — Пока она, слава Богу, ограничена пределами Лагеря, но уже наделала достаточно проблем. Если эпидемия выйдет из-под контроля, город погрузится в хаос и панику.