— Привет, Коди, — сказал Иннес. К счастью, он не стал протягивать руку для приветствия.
Коди был рад, что начальство выбрало Иннеса. Он был достаточно крупным, чтобы запугать даже самого крутого преступника, и его нелегко было напугать. Последнее было очень важно, учитывая то, что он будет стоять на страже палатки, в которой происходят подобные ритуалы.
— Я пришёл к Мердену, — произнёс Коди, надеясь, что этого объяснения будет достаточно.
Иннес только кивнул. К счастью, он был не из тех, кто задает слишком много вопросов. Он посторонился, пропуская Коди внутрь.
Мягкое сияние наполняло палатку. Мерден склонился над лекарским столиком Одеда, изучая его и делая пометки. Сквозь прорезь в задней части палатки, где скрылся убийца, пробивался лунный свет. Должно быть, у Мердена еще не было времени зашить прореху.
— Сержант, — произнёс адали, выпрямляясь. Он посмотрел за плечо Коди, ожидая увидеть Ленуара.
— Я здесь по собственной инициативе, — сказал Коди. Он сглотнул, во рту внезапно пересохло.
Мерден ждал.
— Я…, - Коди кашлянул и сжал кулаки. — Я думал, возможно…
Он даже не мог произнести эти слова. Ему казалось, что он в любой момент может потерять сознание, хотя он не был уверен, из-за лихорадки это или из-за простой паники.
— Я понимаю, — кивнул Мерден, и по его тону было ясно, что это действительно так. — Присаживайтесь, прошу вас.
Он указал на то, что, как предположил Коди, должно было быть стулом — тренога из палок с седлом, обтянутым шкурой животного. Она заскрипела, когда сержант опустился на нее, но оказалась на удивление прочной. Мерден сел напротив него.
— Опишите ваши симптомы.
— Головная боль. Больно смотреть на свет. Жар, но не слишком сильный. В данный момент у меня немного кружится голова. А до этого…, — он заколебался, — … мне кажется, я высморкался кровью.
— Уберите, пожалуйста, шарф.
Коди подчинился. Мерден поднял фонарь и направил свет прямо в лицо Коди.
— Эй! — сержант прикрыл глаза рукой. — Разве вы не слышали, что я только что сказал о свете?
— Слышал. Но мне нужно было посмотреть, не кровоточат ли у вас глаза или нос. — Мерден опустил фонарь. — Вам будет приятно узнать, что крови не видно.
— Очень приятно, — проворчал Коди, вытирая слезы с глаз.
— Вы считаете, что, возможно, высморкались кровью. Когда?
— Сегодня днём. Как раз, когда уезжали отсюда.
— И с тех пор…
Коди покачал головой.
— Ничего.
«Это ведь хороший знак, верно?»
Мерден поднес руку ко лбу Коди. Его пальцы казались прохладными. Это был не очень хороший знак.
— Определенно лихорадка, — сказал Мерден, — хотя и не слишком, с ваших слов, серьезная. Когда вы впервые начали замечать симптомы?
— До полудня, полагаю. По пути на пристань.
Он заерзал на стуле. Этот разговор странно походил на исповедь.
— Хотя сейчас, когда я начинаю об этом размышлять… возможно, это было сегодня утром. Вот тогда-то и началась головная боль. В то время я не придал ей особого значения, потому что… — он пожал плечами. — Я не знаю. У людей часто случаются головные боли.
Янтарные глаза Мердена изучающе смотрели на сержанта.
— Вы пришли один. Полагаю, это означает, что вы не сообщили инспектору о своем состоянии.
— О каком состоянии? Насколько я понимаю, это всего лишь грипп. Нет никакого смысла выводить его из себя по пустякам.
— Вряд ли это пустяк, сержант. Даже если бы это был грипп, это значительно увеличило бы ваши шансы подхватить чуму. Вы должны это понимать. А так как сейчас лето, и в настоящее время нет никаких сообщений о распространении гриппа, я не склонен верить, что мы имеем дело именно с ним.
У Коди свело живот, как будто в него ударили кулаком. Он снова сглотнул.
— Значит, вы думаете…
Мерден вздохнул. Другого ответа Коди и не требовалось.
Его взгляд опустился вниз. Казалось, его окутал какой-то кокон, а остальной мир остался там, снаружи.
— Ладно. — Коди сделал глубой вдох, затем выдохнул. Постарался избавиться от всех посторонних звуков. — Ладно. — Он поднял глаза на прорицателя. — Значит, мне нужна ваша настойка, не так ли?
Мерден встал и, обойдя вокруг стола, выбрал одну бутылочку из множества других.
— Я готовил её весь день. Это должно сработать.
— Должно? — это слово не обещало никакой определённости. У Коди снова закружилась голова.