Бевин снова ухмыльнулся, как хитрый довольный котяра.
— Я мог бы проговориться, что знаю, где тебя найти, если бы он захотел немного отомстить.
— Отомстить за что? — сложил руки на груди Зак. — Я ведь даже не взял тот кошелёк!
Бевин рассмеялся.
— Но попытался!
— Ну и чего он так злится? Такое случается сплошь и рядом, разве не так? Ты ведь сам говорил: мир суров. — Даже Ленуар не пенял Заку за воровство — по большей части, во всяком случае. А как еще мог выжить уличный сирота?
— Твоя ошибка была не в самой краже, — сказал Бевин. — Ты украл не у того человека. Мы, моряки, много работаем за своё жалование. Жизнь на морях чертовски сурова, а судовладельцы скупы. Мы копим каждый медяк до тех пор, пока не вернемся в порт, а потом тратим все за один прекрасный день. Воровать у моряка — глупо. — Зак только открыл рот, чтобы сказать, что Август не был моряком, когда Бевин добавил: — Но воровать у торговца мехами — это самоубийство.
Зак крепко сжал губы и заерзал на стуле. Он вспомнил выражение лица лерианца. И нож на его поясе.
— Торговец мехами тратит всю свою жизнь на то, чтобы добывать зверей, которые могут защитить себя гораздо лучше, чем ты, щенок.
Он изобразил удар и поворот, взрезая воображаемым ножом середину пушистого создания, которое мысленно разделывал в своей голове.
— Он вскрывает их, вываливает дымящуюся груду кишок, а потом снимает с них шкуру и распиливает ее сантиметр за сантиметром. Сделав это, он соскребает маленькие кусочки мяса — осторожно, тщательно, чтобы не повредить мех. Затем он вытягивает шкуру вот так, и прибивает ее гвоздями, чтобы она высохла.
Бевин внимательно изучал свои ногти.
— Во время работы проливается столько крови, что он никогда не может её забыть. Этот запах никогда не покидает его, он ощущается постоянно. Но торговца мехами это не беспокоит. Ты когда-нибудь видел оленя, малец?
Зак тяжело сглотнул и покачал головой.
Бевин задумчиво закрыл глаза.
— Это прекрасное создание. Лоснящаяся шерсть. Большие карие глаза. Изящные маленькие копытца. Они грациозны, как ветер. — Он открыл глаза, и в них блеснуло жестокое веселье. — Торговец мехами разорвет их, не моргнув глазом. А вот ты, щенок — не знаю, когда ты в последний раз видел себя в зеркале, но похож ты больше на крысу, чем на оленя. Как ты думаешь, что значит твоя жизнь для торговца мехами?
«Он всего лишь пытается напугать тебя», — сказал себе Зак. Беда была в том, что это сработало.
— Это был просто дурацкий кошелек с деньгами. — Протест прозвучал кротко и нелепо даже для него самого.
— Такой человек, как Август, проводит четыре дня из пяти в лесу, живет в суровых условиях, в полном одиночестве. Он ловит все, что может поймать, и продает за то, что может получить. Он приезжает в город всего несколько раз в год, а когда приезжает, то хочет потратить свой заработок на развлечения. Каждая монета в этом кошельке символизирует день убийства и ночь, проведенную под звездами, дрожа от пробирающего до костей холода. И такого человека ты решил обокрасть? — Бевин покачал головой. — Самоубийство.
Зак очень красочно представил себе все это: Август сидит на корточках у костра, мясо жарится на вертеле. Куча трупов, развешанных на деревьях; шкуры, прибитые гвоздями к стволам деревьев. Зак всегда немного побаивался лесов, даже тех, что были в парке, а Август, очевидно, их не боялся. Если бы что-нибудь зашуршало в кустах, лерианец развернулся бы, сверкнув ножом в свете костра, и перерезал бы ему горло. Зак почти чувствовал, как горячая кровь заливает его руки.
— И ты продашь меня такому человеку?
— Нет, если он не заплатит больше Волосача.
Зак не торопясь сделал большой глоток эля, чтобы Бевин не заметил, как у него дрожат губы. Но Бевин, должно быть, все равно это заметил, потому что рассмеялся.
— Расслабься, щенок. Я тебя просто разыгрываю.
Зак расправил плечи.
— Так ты… не продашь меня Августу?
— Нет, если только он не предложил так много, что я просто не смогу отказаться. Но тут, похоже, шансы в твою пользу. У Волосача причин платить больше, чем у лерианца. Скорее всего, он предложит самую высокую цену. Страх — гораздо более сильный мотиватор, чем гнев.
У Зака от злости раскраснелись щёки.
— Жадность — тоже довольно сильный мотиватор.
— Я же говорил, — Бевин пожал плечами. — Мир суров.
«Вот тебе и планы на будущее».
* * *
— Вот и всё, — сказал Коди, глядя, как солнце опускается за горизонт, растворяясь в кровавой дымке смога. — День подошёл к концу. — Сержант выглядел настолько унылым, что можно было решить, будто с наступлением сумерек жизнь должна была его покинуть.