— Вас очень трудно забыть, инспектор, — сказал Уоррик, скривившись. — И все же я никак не ожидал встретить вас здесь.
— Как и я — вас, Ваша Светлость.
Уоррик махнул рукой в перчатке в сторону рынка.
— Я приехал посмотреть на пожар. Из замка кажется, будто полгорода охвачено пламенем.
— Так и будет, если пожарным не удастся создать заградительные рвы.
— Они уже взрывают?
— Пока ещё не совсем поздно, — ответил Ленуар.
— Ясно. — Уоррик прищурился, глядя вдаль. — Но это не объясняет, почему ворота заперты.
— Это не может объяснить ни один здравомыслящий человек, — скривился Ленуар, не скрывая своего презрения.
Уоррик приподнял брови.
— Я так понимаю, вы это не одобряете?
В любой другой день Ленуар скорее отрубил бы себе руку, чем попросил об одолжении герцога Уоррика. Но позади него горел город Кенниан, а все эти люди были пойманы в ловушку…
— Ваша Светлость, умоляю вас, прикажите открыть эти ворота.
Лицо Уоррика не выражали никаких эмоций.
— По чьему приказу они закрыты?
— Так приказал лорд мэр, Ваша Светлость, — довольно громко вставил один из стражников.
— Вы хотите, чтобы я переступил через его приказ? — В голосе Уоррика послышалось легкое удивление. — Корона вступает на территорию городских властей… Это не так легко сделать, инспектор.
— Я прошу об этом не по простой прихоти. Херстингс — глупец. — В этот момент Ленуару было все равно, кто его услышит. — Он думает, что закрыв ворота, приобретёт дополнительных работников в борьбе с огнём; но все, что он сделает, это приговорит сотни людей к смерти.
— Это действительно глупо.
— Этот пост никогда ещё не занимал больший болван.
Его Светлость издал низкий, скрипучий смешок.
— Все мужчины на таких постах, как правило, дураки. Вы должны это хорошо знать. Или я ошибся в вас? — Он наклонился ближе к решетке ворот. В свете факелов его глаза, казалось, лихорадочно блестели. — Это фатальный недостаток такой системы, как наша, инспектор. Человек, подобный Херстингсу, не должен стараться заслужить свое положение; это место было его с момента рождения. А если у власти становится грамотный политик — это лишь счастливое совпадение. Но вы ведь арренеец. Вам вряд ли нужно рассказывать, насколько отсталая у нас страна.
— Аррёне не нужны дураки, Ваша Светлость.
— Возможно, и поскольку Херстингсу приходится полагаться на голоса этих людей, — он указал на толпу, — чтобы сохранить свой пост, он мог бы более тщательно обдумывать свои решения.
Ленуар фыркнул: как часто он слышал подобные высказывания до революции? Как рьяно за них обещали бороться? Однако реальность оказалась менее достойной похвалы.
Уоррик слабо улыбнулся.
— Вы полагаете, что столь лестный взгляд на демократию не может исходить от представителя аристократии?
— Я полагаю, что столь лестный взгляд на демократию может исходить только от человека, который никогда в ней не жил. Но это, конечно же, дискуссия для другого времени.
Уоррик, казалось, почти не слышал его. Он смотрел через плечо Ленуара на багровое марево над рыночной площадью.
— Этот город усвоит свой урок, — пробормотал он. — Но только не сегодня. Только не так.
— Прошу вас, Ваша Светлость, — повторил Ленуар. — Позвольте этим людям выйти.
Взгляд Уоррика снова остановился на инспекторе. Он молча рассматривал Ленуара, тщательно скрывая свои мысли за серо-стальными глазами. Затем он повернул своего коня и скрылся за пределами света факелов. Ленуар тяжело склонился к шее лошади, чувствуя своё поражение.
Из темноты донёсся голос герцога:
— Откройте ворота!
На мгновение Ленуару показалось, что ему почудилось, потому что стражники продолжали стоять и смотреть друг на друга. Затем один из приближенных Уоррика крикнул:
— Вы слышали Его Светлость! Во имя короля, откройте эти ворота!
Четверо молодых стражников поспешили подчиниться.
Ленуар позволил себе на мгновение просто глубоко вдохнуть, и его охватило невыразимое облегчение. Затем он выхватил пистолет Река, высоко поднял его и обратился к толпе:
— Ворота откроют. Они будут открыты всю ночь, и каждый, кто захочет пройти, сможет это сделать. Двигаться вы будете упорядоченно. Толкаться и пихаться недопустимо. Любой человек, который станет угрожать безопасности окружающих, будет застрелен. Я правильно говорю? — Он оглянулся через плечо на охранников.